Раздираемый противоречиями, Нью-Йорк существует благодаря им же. В этом городе много людей, слишком много — и все они хотят разного.

Те, кому он напоминает муравейник, ошибаются: в нем нет незаметного на первый взгляд порядка, в нем рождаются, живут и умирают в хаосе, не зная, куда завтрашний день затянет и город, и его жителей, и весь мир за собой вслед.
Те, кто зовет его плавильным котлом, тоже неправы. Тут и правда смешалось все: эпохи — и порой из-под Нью-Йорка все еще выглядывает Нью-Амстердам; языки — и к этому бойкому, резкому произношению приходится привыкать даже другим американцам; культуры — и ты, завернув туда, можешь угодить в Чайна-таун или маленькую Италию. Но все вместе они оказались городу не по зубам и, вместо того, чтобы выплавиться в единое прекрасное целое, они разбили город на осколки.

В этих осколках — опасность Нью-Йорка, в них же — его спасение. Его никогда не подчинит себе одна мафия, его никогда не захватит один модный тренд, ему никогда не прийти к единогласному решению. Не существует картины этого города, а есть только его мозаика. В этой мозаике находятся и исчезают люди, совершаются и раскрываются преступления, рождаются и умирают дни. А город стоит четыреста лет, и, пока в деталях его прячутся попеременно то бог, то дьявол, простоит еще столько же. Все такой же осколочный, пестрый, жесткий, свободный, открытый — разный.