Нью-Йорк — это, чёрт его дери, не Большое Яблоко. Это Большая Свалка. Огромная мусорная куча, в которой варятся отбросы самых разных сортов, видов и категорий.
Здесь тонны барахла, предназначенного для туристов, выкладывающих за разноцветные магнитики и дурацкие статуэтки цену, вдесятеро превышающую их реальную стоимость. Просто удивительно, на какую бессмысленную пёструю дрянь порой ведутся люди — как папуасы на стеклянные бусы, право слово. Хорошо хоть, не разгрызают, доводя себя до кровохарканья. Хоть на это хватает ума.
С другого края мусорной кучи — подделки всех мастей. Поддельные костюмы от Бриони, фальшивые украшения от Тиффани, китайского производства сумочки от Луи Виттон, корейские айфоны на андроиде. Пьютер изо всех сил стремится притвориться золотом, фианиты прикидываются бриллиантами, дермантин старательно изображает натуральную кожу. Процент подделок на рынках США в несколько раз превышает продаваемый объём оригинальной продукции. А всё потому, что лейблы — это ещё один сорт стеклянных бус, особо ценимый местными папуасами. Бренды, логотипы, известные марки... Наклей на любой кусок дерьма несколько ярких буковок в определённом порядке, и стоимость этого дерьма возрастёт многократно.
И отдельного упоминания, конечно же, заслуживает самый вонючий уголок Огромной Нью-Йоркской Свалки — уголок, где торгуют едой. Многообразие фастфуда поражает воображение: пицца, бургеры, хот-доги, тако, буррито, пончики... Еда, синтезированная из дерьма, воняющая дерьмом и на вкус эквивалентная дерьму. Еда, которая не насыщает, а лишь усиливает чувство голода. Еда, которую надо рисовать в фотошопе для рекламных плакатов, потому что на тарелке она выглядит как что-то подохшее, причём подохшее достаточно давно. Мексикашки из закусочной на углу ещё пять минут назад играли в кёрлинг котлетой из вашего бургера, вы в курсе? Вряд ли это ухудшило её вкусовые качества: она всё равно сделана из сои. Всё сделано из сои, от сыра до бекона, от шоколадных батончиков до печенья, и в магазинах теперь не найти нормального молока — только соевое. И отнюдь не потому, что двенадцать процентов американцев из-за непереносимости лактозы не могут просраться, выпив нормального молока. Просто производить его из сои дешевле.
И вся эта дрянь завёртывается в упаковку. Мусор, ежедневно выносимый американцами, на девяносто восемь процентов состоит из упаковки; остальные два процента содержимого мусорных баков — это банановая кожура и расчленённые трупы. Упаковка — вот что заполоняет улицы, разрушает экологию и заполоняет номер Бёрка от пола уже практически до самого потолка.
В Нью-Йорке едят мусор, производят мусор и покупают мусор. А Бёрку сейчас приходится работать с двумя самыми обширными категориями отбросов — с людьми и с интернетом.
Несколько суток лихорадочного поиска. Десятки литров кофе и энергетиков. Он умеет только так — исступлённо, самозабвенно, распутывать клубки и тянуть нужные нити без остановки, до тех пор, пока цель не будет обнаружена. Прерываться себе он позволяет лишь изредка — только на то, чтобы позвонить в очередную службу доставки и заказать очередной условно съедобной пакости.
Номер завален коробками от пиццы, пластиковыми бенто от суши-сетов, заставлен бумажными стаканами из-под кофе, в которых топорщатся горы окурков. Бёрк курит только во время работы, это помогает создать иллюзию отдыха и заодно забивает голод. Табаком в номере провоняло, кажется, всё — от покрывал до обоев, и когда запах становится совсем едким, приходится открывать окна. Зимой это не особенно прибавляет уюта.
Потому сегодня он позволяет себе передышку — выбирается к ближайшему супермаркету в надежде не только проветрить мозги, но и купить какой-нибудь нормальной еды.
И совсем забывает, что в эти дни Нью-Йорк как раз беснуется в преддверии Рождества.
В супермаркете толпится огромное количество народу. Кажется, будто на праздники люди задались единственной целью — жрать как можно больше; на самом деле виной тому объявленные скидки, а если вдуматься — человеческая жадность, сопряжённая с недальновидностью. Мало кто вдумывается в тонкости ценообразования, но даже здравомыслящие ведутся на крикливые надписи: «Рождественская распродажа! Скидка 70% на все товары! Только сегодня! Купите два куска дерьма и получите третий бесплатно!»
Протолкаться сквозь толпу на входе удаётся не сразу и с большим трудом. Бёрку не нужны скидки, распродажи и бонусы; ему нужны только хлеб, джем и банка арахисовой пасты. И здесь ему везёт: последняя банка «HY-Top» одиноко маячит на полке, дожидаясь своего часа.
По пути к нужному ряду Бёрка едва не сбивает с ног толстуха с тележкой, в колено врезается чей-то ребёнок, а пробегающая мимо экзальтированная дамочка едва не протыкает ему рёбра острым краем сумочки.
На полпути он начинает медленно звереть.

Толпа — универсальный человеческий растворитель. Затеряться в толпе так же просто, как в хвойных лесах лесах Орегона или болотистых мангровых зарослях Флориды; надень серый костюм, нацепи очки, ссутуль плечи, и вот результат — ты один из тысячи таких же серых, ссутуленных под бременем житейских забот, усталых после рабочего дня людей. Если не будешь вести себя вызывающе, никто никогда на тебя и не взглянет.
Страшнее толпа, охваченная воодушевлением и стремящаяся куда-то в едином порыве. В такой толпе правила меняются: ты можешь быть голым, фиолетовым, инопланетянином, киборгом, голым фиолетовым инопланетянином-киборгом... кем угодно — главное, ты не должен стоять на месте. Жаждущая человеческая масса всегда движется по направлению к объекту вожделения, и стоять на этом пути самоубийственно — сметут, затопчут и не заметят, что под ногами искрит проводкой экзотично раскрашенный кибернетический представитель внеземной цивилизации.
Бёрк любит толпу именно за то, что в ней легко стать невидимым. Но в некоторых особо тяжёлых случаях эта его любовь уступает желанию элегантным жестом фокусника достать откуда-нибудь помповый дробовик и начать палить во все стороны, громко хохоча и вслух считая фраги.
Иначе говоря, толпа устраивает Бёрка до тех пор, пока она ему не мешает. А сейчас она ему мешает. Особенно вот эта славная пятилетняя девочка, несколько раз проехавшая своей детской тележкой по его ноге туда-сюда. И вот этот мужик с необъятным пивным пузом, застывший посреди прохода и почти полностью заблокировавший движение. И вот этот рыжий парень, нахально тянущий руки к его, Бёрка, банке арахисовой пасты!..
Пнув в сторону детскую тележку, Бёрк всё-таки огибает мистера Пивное Пузо, осторожно отставляет в сторону маленькую старушку и бросается к полке мощным рывком бэттера, получившего два страйк-аута и теперь имеющего все шансы сделать если не хоум-ран, то хотя бы трипл.
Опаздывает он буквально на доли секунды — рыжий подозрительно на него косится и уже почти утаскивает завтрак Бёрка с полки...
Но Бёрк не собирается так просто сдаваться.
— Нет, — говорит он, уцепившись за пасту с другой стороны. — Нет, нет и нет. Не пойдёт.

Отредактировано Jason Burke (30.01.2016 00:39:44)