Эйб листает сценарий и понимает, что не понимает, какого дьявола он забыл в этой рекламе. У него вечером ночные съемки в девчачьем сериале, поставленном на межсезонье. У него и так хватает работы. Правда, агент говорила уже сорок раз, что работать придется много, а потом еще больше, хватаясь абсолютно за все, независимо от качества — там по факту уже разберется, от чего лет через десять придется открещиваться. Еще она говорила что-то про "бросить учебу", но Эйб уже не слишком-то слушал.
Его возмущает этот сценарий. У персонажей там даже имен нет.
— Так, давайте на прогон, — говорит режиссер.
Эйб косится на девчонку, с которой ему играть в романтику в рекламном ролике. Девчонка — типичная куколка. Светлые волосы ей локонами завили. К голубым глазам ресницы приклеили. Еще и в платьице с цветами приодели. Эйбу она неуловимо напоминает Кристину, с которой он не виделся уже около месяца. Вот как в последний раз расстался с криками и драмой, так вот и. Отчасти это раздражает. Отчасти — наоборот. Эйб задумывается о том, чтобы все же узнать имя игровой партнерши и пригласить ее потом куда-нибудь на кофе.
А может просто позвонить Кристине.
— Погодите, — обращается Эйб к режиссеру. — У меня возникло несколько вопросов по поводу сценария.
Режиссер удивленно смотрит на Эйба. Сценарий настолько простой, насколько и идиотический. По уму и вопросов-то возникать тут не должно никаких. Да и играть особенно нечего, это же обычный рекламный ролик, в котором требуется только улыбаться и не быть деревянным. Ему. Девочка может быть каким угодно бревном, ее всяко взяли за красивые голубые глазки.
— О моем персонаже, — добавляет Эйб. — Мне, чтобы правдоподобно сыграть, нужно о нем знать больше. А не только то, что у него есть девушка, которой он делает предложение руки, сердца и ипотеки.
— Э-ээ... — тянет режиссер.
— Как его зовут, например? — продолжает Эйб. — Как зовут его девушку? Я даже не спрашиваю, как давно они вместе, потому что очевидно, что тянуть лямку им придется еще долго. Она же безработная, как пить дать безработная. Она сядет ему на шею, а ему придется выплачивать ипотеку и обеспечивать ей спа-салоны. А он, скорее всего, какой-нибудь продавец подержанных машин, потому что только такой человек может с радостью на лице предлагать взять кредит на целый дом. У него это, видимо, профессиональное.
— Слушай, — выставляет перед собой руку режиссер. — Какая вообще разница?
— Серьезно? — удивленно переспрашивает Эйб. — Вы спрашиваете какая разница? Я вам скажу какая. Этот человек, — Эйб тычет пальцем в сценарий, — хочет похерить собственную жизнь, связав ее с глупой куклой, — он поворачивается к партнерше, — без обид, хорошо? Ничего личного. Так вот. Он хочет связаться с ней и ипотекой, а я даже не знаю, как его зовут!
— Джон, — быстро говорит режиссер. — Его зовут Джон. Доволен? Давайте на прогон.
Эйб не доволен. Ему не кажется, что его персонаж похож на какого-то простого Джона. Он чувствует внутренний надрыв персонажа, ему кажется, что он больше Дилан или Колин, чем Джон. И у Эйба возникает еще больше вопросов. Он считает, что к любой работе нужно подходить с особой ответственностью. К съемкам в рекламном ролике — в том числе.
— У меня есть еще вопрос, — так и говорит Эйб, скручивая сценарий, по которому и учить-то особо нечего. — Джон недоразвитый? Или у него есть трастовый фонд? Потому что вот правда, я серьезно не могу представить, по каким еще причинам человек может быть счастлив, предлагая любимой девушке руку, сердце и чертов кредит на целый дом, наверняка даже без обстановки. Что привело его к жизни такой?
— Эйкинг, — уже нетерпеливо отзывается режиссер. — Это чертова реклама. Никому не интересно, почему он улыбается, когда он должен улыбаться. Здесь все должны улыбаться. Она, ты, я, вон та девчонка с хлопушкой, Джон в том числе. Потому что так, мать твою, надо! Прекращай уже строить из себя великого актера, мальчик. И давай, черт побери, на прогон! Любой олень может сыграть по этому сценарию, не забывай.
Эйб хмурится, смотрит в спину режиссера. К нему подходит его партнерша, трогает за рукав и улыбается, хлопая ресницами. Вот это погружение, черт побери! Хотя, вряд ли ей потребовалось особо стараться для того, чтобы войти в роль. Эйб смотрит на партнершу и понимает, что ему жизненно важно получить ответ хотя бы на еще один вопрос.
— Подожди минуточку, — говорит он партнерше, слегка улыбаясь. И направляется следом за режиссером.