[nick]Joshua Sullivan[/nick][charinfo]Джошуа Салливан
27 лет, актер парка "Форт-Брентвуд"[/charinfo][status]a very gallant gentleman[/status]О дне рождения Джо никому не говорил, но к этому моменту это и не требовалось - сотрудники и так все друг о друге знали. В середине лета туристы, казалось, принимали парк за настоящий форт, который обязательно нужно взять, озаряя все энтузиазмом и вспышками камер и разоряя сувенирные магазины. Работать тут было забавно и интересно, но даже самые стойкие понемногу выдыхались. Актеры с детьми, серьезные, придерживающиеся всех правил - некоторые жили в парке годами - все еще с радостью подыгрывали туристам и то и дело отправляли детей, разодетых в старую жаркую одежду, поиграть с приезжими спиногрызами - за это полагалась надбавка, а от продажи игрушек, купленных во время совместных игр - небольшой процент. Но одиночки, работавшие в туристический сезон, а потом срывавшиеся на новое место - Джо и сам был из таких - старались держаться вместе. За полтора месяца они разработали сложную систему условных обозначений и тайников, в которых лежали осколки настоящего, которые им были запрещены по контракту. Говорили, что где-то есть даже потайной бассейн. Это было неправдой, но Джо нравилось временами поддерживать этот слух: уж больно забавным тот был.
После которой передышки 4 июля - никто не поедет праздновать независимость в парк, восстанавливающий время правления метрополии - туристов снова становилось все больше. От остальных Джо знал, что новый пик придется на август. Пока же они воспользовались затишьем, чтобы тайно и тихо отпраздновать день рождения Джо. Ему теперь было двадцать семь, и это не особо радовало его. К двадцати семи у людей бывает профессия, постоянная работа, приносящая хоть сколько-то стабильный доход, нормальные отношения. У некоторых даже дети и ипотека. Но ему не грозит ничего из этого - ни теперь, ни в ближайшие много лет. Раньше это скорее радовало Джо, теперь начинало внушать смутную тревогу. Впрочем, тут было не до этого: в Форт-Брентвуде всегда был 18 век, а потому на вызовы будущего и зыбкость настоящего можно было плевать. Джо так и поступал; иногда он думал, что потому и подписался на эту странную работу, хотя мало что знал и об истории, и об актерстве, и о работе реконструкторских музеев.
Своего дома, как у большинства сезонников, у него тут не было: дома занимали семьи и уважаемые люди города. Он же изображал кого придется. Один день был торговцем, другой судебным клерком, третий патриотом, но чаще всего он играл англичан. Говорили, что у него подходящая внешность.
Именно потому и вышло, что в субботу 16 июля Джо стоял в шеренге британских солдат и целился в Дэнни Стивенса, которому сегодня выпало быть шпионом Конгресса. Он участвовал в расстрелах уже много раз - по обе стороны выстрела. И всегда это было одинаково: единственная трудность в том, чтобы шпион правильно понял, когда ему падать и падал правдоподобно.
Дэнни Стивенс упал великолепно, как подкошенный, еще и вскрикнуть коротко успел. Джо поаплодировал бы, если бы ему не нужно было оставаться в роли. Потом он часто думал о том, как хорошо, что он оставался в роли. Как-то неправильно хлопать настоящему трупу.

Отредактировано Henry Mitchell (10.02.2016 14:11:37)