Вопреки расхожим представлениям организованная преступность вовсе не обязательно действует по ночам. Более того, её представители не всякий раз после захода Солнца начинают творить бесчинства, потреблять разноградусный алкоголь или щупать девок. Некоторые из криминальных элементов, особенно те, кто успел разменять полвека, предпочитали ночами спать. Счастливчик МакГрат был именно из таких.
В свой спокойный вечер, матерый рецидивист, отгородившись от всего мира, пил за третий час всего второе пиво, умеренно курил сигареты и смотрел ящик. По нему показывали какой-то пеплум, еще из той эпохи, когда мужикам было почетно сниматься в коротких юбках, а все до одной бабы на экране были теми еще цыпами. Диван, столь же древний, как и эпоха популярности такого кинематографа, с анатомической продавленностью, уютно обтекал усталое тело Конора. В стеклах узких очков, прописанных ему полгода назад и носимых только дома, разноцветно переливались отражения событий на экране. Марк Антоний целовал Клеопатру. Хотел её и Египет, а вот Конору не хотелось в тот вечер ничего. Даже несмотря на то, что Клеопатра с экрана была охеренно ебабельной куколкой. Так и не досмотрев, чему у них там все закончилось, Счастливчик переполз в кровать и заснул блаженным сном уставшего и пережившего заслуженный период безделия человека. Сон этот продолжался от силы полчаса.
Стук в дверь точно вбил клин промеж полушарий мозга, и воспринялся чем-то столь аномальным и аморальным, чем-то, что непременно надо было проигнорировать. Но, вопреки приказу от бессознательного лежать дальше, МакГрат встал и поперся на стук инерционно, сам спросонья не понимая на хера. Впрочем, когда он открыл дверь, он быстро проснулся, хотя от вопроса «на хера?» так и не избавился. Стоя напротив восхитительно лыбящегося, бодрого, как ебнувшая амфетаминов белка, ночного гостя в одних труселях, со всем прилагающимся великолепием впалой груди и подраздавшегося живота, Конор официально решил, что заслужил, пожалуй, отсидеть третий срок, но только не это.
- Чтоб твое шотландское ебло треснуло сосать у чертей в аду, - если вытребование себе шанцевого инструмента у МакАлистера заходило вместо приветствия, то витиеватый посыл первым выкристаллизовался у МакГрата вместо ответа на «лопату». Хотелось еще, конечно, спросить, не дал ли пацан ебу, вот так припираться среди ночи, но Конор знал его достаточно, чтобы понимать, что ебу тот дал давно.
Стряхивая с себя охуение вместе со сном, Счастливчик  подвинулся и запустил Виктора в квартиру. Держать снаружи чертового наркошу было рисковей, чем внутри. Рисковей было не дать ему лопату, чем дать. И, самое отвратительное, то ли по сбитым костяшкам, то ли по шальным глазам МакАлистера, но как-то невербально было понятно, что лопата ему нужна отнюдь не кокаиновые дорожки по асфальту ровнять. Беда была с этим шотландцем временами, а беды Конор не любил. Отнюдь не Клеопатриной пиздой накрылся томный, спокойный вечер.
- Принесу ща тебе лопату. Посиди пока. И сам с тобой поеду. Напару быстрее и тише выйдет.
Через десять минут, полностью одетый Счастливчик притащил пару штыковых красавиц, живших дома как раз на такие, малоожидаемые, но требующие срочных решений случаи.