Никогда не доверяйте русским. Эти сукины дети предадут вас даже раньше, чем вы успеете подойти к ним на расстояние пушечного выстрела и сказать хоть слово. Будьте уверены, что совершенно внезапно среди них окажется десяток предателей, и целый дружный отряд копов будет дышать вам в затылок. А потом: какая жалость, простите, что подвели вас, кто бы мог подумать; и прочая никому ненужная ерунда. Да и вообще, если хотите жить — никому и никогда не доверяйте, всегда держите заряженный пистолет за пазухой и в любой момент будьте готовы убивать. Именно эту простую прописную истину, какая жалость, в этот вечер немного подзабыл Макс, за что благополучно расплатился, благо, всего лишь своим здоровьем, каким-то чудом умудрившись сохранить себе жизнь. Ему ошибочно показалось, что он самый умный на этой «тусовке», но жизнь поспешила (в который раз уже) поставить его на место, больно ударив по затылку.
На улице было довольно холодно, чертов мороз решил ударить в самый неподходящий момент, а осенняя кожаная куртка ни коим образом не согревала, лишь наоборот, доставляя жуткий дискомфорт. Хотя, если посмотреть на это с другой стороны, с менее пессимистичной и более рациональной, отбросив все недовольство, то именно морозная погода помогла продержаться Максу настолько долго, сохраняя относительно трезвое сознание и едва слышное сердцебиение в его теле. Кровь из ран вытекала не столь стремительно, а организм автоматически переходил в режим энергосбережения. И все бы было хорошо, если бы не мокрый снег, неприятно режущий по щекам.
Макс сидел на морозной земле, в какой-то вонючей подворотне, в узком проеме между двумя домами, спиной опираясь о кирпичную стену здания, которое, наверное, было построено тут еще до прибытия первых поселенцев, настолько плохо и неустойчиво оно выглядело. Пятна крови на одежде смешались с грязью и даже при большом желании его нельзя было бы отличить от обычного бродяги. Справа от себя, мужчина, что крайне символично, созерцал переполненный мусорный контейнер, а слева подыхала какая-то псина. «Как иронично», — подумал немец с кривой усмешкой на губах, обессиленно закашлявшись от одной только неудачной попытки засмеяться, сплевывая собственную кровь, скривившись от металлического привкуса во рту, который вызывал у него рвотные позывы. Нет ничего хуже вкуса собственной крови. «Несколько кварталов тащить свою тушу сюда, в поисках черт его знает чего, чтобы осесть здесь и наблюдать за тем, как подыхает псина на морозе в куче мусора? Да я просто чертов гений», — к слову, Макс никогда не жаловался на отсутствие самоиронии. А в такой ситуации, в которую он попал, только и оставалось, что скалиться на самого себя, высмеивая собственное слабоумие. Авось полегчает.
Около часа он самозабвенно двигался именно в этом направлении, мысленно уговаривая себя всегда одними и теми же словами: только дотяни до поворота, а там полегчает. А это было чертовски трудно, да. Шок постепенно проходил, а за ним наступала нестерпимая и сковывающая боль во всем теле, которая тягучим ядом разливалась от подстреленного правого плеча, концентрируясь в ноющей колотой ране в левом боку, которая не только болела, но и сильно кровоточила. Он чувствовал как жизнь постепенно покидает его тело. Ему казалось, будто еще пару минут, еще несколько ударов изможденного сердца, и всему этому балагану придет конец. Он сдохнет в подворотнях Адской Кухни — от этого не убежать. Но проснувшиеся животные инстинкты заставляли его двигаться вперед. Все же он был примерным псом, который прошел через столько испытаний, вынес столько тренировок, он не мог нарушить данного слов и не выполнить свой долг. Он падал на колени, вконец разорвав ткань своих брюк, но снова поднимался и шел вперед, не останавливаясь, потому что прекрасно знал: стоит лишь на мгновение остановиться и тебе конец. У него не было ни четкого плана действий, ни какой-то конкретной идеи на тему «а как спасаться?», нет. Он просто шел вперед, всеми силами цепляясь за жизнь. Это так забавно, не так ли?
И как вообще элитный киллер оказался в каком-то богом забытом районе, с пулей в плече, колотой раной в боку, бесчисленными побоями и еще какими-то неизвестными травмами? Как вообще все это случилось? Чертовски быстро и неприятно — именно так ответил бы Макс, если вырезать всю нецензурную лексику, которая норовила бы вырваться из его уст, отягощая рассказ. Немец не раз бывал в Америке и до этого инцидента, но именно сейчас он окончательно убедился в том, что эту страну не спасти. Крысы лезли абсолютно изо всех щелей и вели себя, будто хозяева, короли этого города, лишенные короны, но не лишенные прав и власти. И от этого становилось тошно.
«— Будь осторожен и просто помни, что с трупами сделки не совершают», словно зловещее эхо раздались слова его босса. Вечно спокойный ледяной голос и витиеватые фразочки, которые порой просто выводили из себя. И вот даже в этот раз... Он будто догадывался, что Макса будут ожидать нежданные гости. Нет, постойте, он точно знал об этом.
— Твою ж... — короткая пауза, вызванная новым приступом боли. Немец со всей силы зажал рану в боку, шипя, словно побитый кот и запрокидывая назад голову. — Мать... — наконец выдохнул он неестественно хриплым голосом, как будто за столь короткий срок молчания он вовсе разучился произносить слова. Когда боль немного отпустила его, мужчина шумно выдохнул, приоткрывая глаза и поворачивая голову. Да, его мучения не были напрасными. Все это время он двигался по направлению к дороге, и вот оно, спасительное шоссе, прямо в нескольких метрах от него. — Машина... — Словно в бреду произнес Макс, здоровой рукой упираясь в землю, чтобы создать себе какую-то опору и хоть немного приподняться. — Мне нужна машина... — Снова повторил немец, тяжело дыша, судорожно зажимая одной рукой рану, будто надеясь уменьшить боль, а второй цепляясь за стену, кое-как удерживая равновесие. Ему действительно нужно было средство передвижения чуть более надежное, чем его ноги. И если угнать автомобиль не получится, то нужно будет заставить водителя переживать за свою жизнь и подчиняться элементарным приказам.
Вдали он услышал шум мотора и звук приближающегося автомобиля. Это же тот самый, черт его дери, счастливый шанс! Если хоть на секунду замешкаться, то одним трупом этой ночью станет больше. Медленно поднявшись на ноги, спиной опираясь о стену, Макс, собрав последние силы в кулак, втянув носом воздух, выбежал на дорогу, решив, что хуже от небольшого удара о капот ему точно не будет. Ему в любом случае хуже не будет.
Свист шин, стремительное торможение, звук глухого удара (сломанные ребра — собери их всех!), едва слышные немецкие ругательства и неповторимое выражение искреннего офигевания в глазах водителя.
— Ты... поедешь туда, куда скажу. — Хрипло, запыхавшись, словно после долгой пробежки, произнес немец, смотря на вышедшего из машины водителя. И да, его совершенно не волновал тот факт, что он и сам не знал куда ему нужно ехать в первую очередь, чтобы хотя бы остаться в живых.

Отредактировано Maximilian Steiner (05.01.2016 01:29:52)

Глухой удар. Все тело — один сплошной натянутый нерв. В глазах резко потемнело, остался виден лишь расплывчатый темный силуэт стоящей рядом машины, а к горлу вновь подступил неприятный ком и, конечно же, вернулся тошнотворный металлический привкус во рту. Кажется что-то пошло не по плану. И почему-то еще тогда, когда Макс еще даже не выбежал на дорогу, эта идея упрямо казалось ему куда безопаснее, чем вышло в итоге. Действительно, что же могло такого случиться, если выбежать на проезжую часть и встретиться лицом к лицу с машиной на ходу? А осознание того, что ничего хорошего точно случиться не могло — пришло уже позже. Вместе с новым приступом боли, кровью во рту, грязью на вещах и в открытой колотой ране в боку, к которой, кажется, начала потихоньку присыхать порванная рубашка. После довольно неудачного удара о капот машины, ему хотелось взвыть во все горло и звонко так проматерить все на чем свет стоит, лишь бы полегчало хоть на секунду. Но все тело неожиданно сильно сковало страшной судорогой и на несколько секунд даже дыхание давалось немцу с огромнейшим трудом. Поэтому водитель, выбежавший из машины, не мог услышать практически ничего кроме тихого хриплого дыхания и практически старческого кряхтения со стороны Макса, который медленно, но верно поднимался на ноги, собирая остатки выдержки и сил в кулак.
Кстати, к слову о водителе, который выскочил из машины, чтобы учтиво проверить тело под колесами своего автомобиля. Макс, проморгавшись и слегка мотнув головой несколько раз, чтобы хоть как-то прояснить упрямо расплывающуюся картинку, несколько раз осмотрел мужчину с ног до головы, невольно задерживая взгляд на его глазах, будто пытаясь рассмотреть больше, чем ему преподносит эта скупая картина. И как бы странно это не прозвучало, но Макс был вполне доволен его внешним видом, все было практически как по заказу. Мужчина, навскидку одного с ним возраста, может и немногим младше; работяга, возможно офисный планктон, а с такими можно было довольно легко договориться в случае чего. Но вот только...
Вы в порядке? В порядке ли вы? Во всевозможных вариациях в голове вновь и вновь отзывались противным эхом слова мужчины, который стоял напротив него. Это, серьезно, самый идиотский вопрос, который можно было задать человеку, который только-только поднимался на ноги из-под колес твоего автомобиля. Ну, по крайней мере, Максу на тот момент казалось именно так, а он был немного не в состоянии размышлять трезво и спокойно. Он думал, что это клише из дешевых и тупых фильмов обойдет его стороной, но, увы, реальность была сегодня особенно и маниакально жестокой и каждая секунда его вечера была похожа на бессмысленный голливудский боевик. И даже с крутыми спецэффектами, живой актерской игрой и горой трюков, выполненных без участия каскадеров.
«Он, блять, серьезно сейчас? Если уж на то пошло, то, парень, ты только что по сути сбил человека, и он уже априори не в порядке. Что я должен ответить на это? Да, все было чертовски круто, аж захотелось повторить, так что вот вам пистолет, прострелите мне второе плечо и не могли бы вы переехать меня еще раз?», — подумал мужчина, одной рукой придерживаясь за капот старой развалины, изо всех сил стараясь хотя бы не сдохнуть прямо сейчас, находясь практически в двух шагах от потенциально успешного побега, а то было бы крайне обидно. А вот сил на то, чтобы озвучить данный бессмысленный и ядовитый поток сарказма — не было и подавно. Опять же, к счастью. Но и его тоже можно было понять, согласитесь. Он был совершенно не в состоянии и абсолютно не настроен на долгие разговоры в духе «А не послышалось ли мне, будто мой собеседник в край обнаглел? Переспрошу-ка я его!», на нудные попытки уговорить мужчину взять Макса в попутчики, самозабвенно рассказывать сказки о том, что он ему еще пригодится и прочую лирическую хрень. Ему было хреново, ему нужна была помощь: добровольная или принудительная — совершенно не важно.
— Значит так, парень... — Слова давались с ощутимым трудом, речь была немного отрывистой, неспешной, а голос предательски подрагивающим и хриплым. Но немец отчаянно попытался как-то совладать с собой, потому как понимал, что если он не будет выглядеть хоть немного уверенным в том, что говорит, то диалога попросту не получится и все это было зря. — У меня был невероятно дерьмовый день. Ты даже не представляешь насколько — Кривая усмешка мелькнула на губах мужчины, он слегка ударил кулаком о капот машины, а затем он немного опустил голову и отошел на шаг в сторону, отпуская единственную свою опору, но героически удерживаясь на ногах. Животные инстинкты брали свое. Наверное впервые за долгое время ему по-настоящему хотелось выжить, хотя на то были свои довольно весомые и специфичные причины. Судорожно сглотнув, он сжал пальцами рукоять своего пистолета (левой рукой, правая начинала постепенно неметь) и направил его в сторону мужчины. Он держался от него на безопасном расстоянии, исключая возможность оказаться поваленным на землю или без оружия. Конечно, он даже и не рассчитывая на то, что такой хилый с виду мужчина попытается его обезоружить, но Макс слишком много раз за сегодня полагался на случай, так что пора было браться за ум. — Так что смотри: я сейчас считаю до трех и у тебя остается целых два варианта на выбор. Или ты сейчас же садишься в свою чертову развалину на колесах и везешь меня туда, куда я тебе скажу и в итоге ты остаешься счастливый и вполне себе живой, или же я безвозвратно крошу твой череп на паззлы и вышибаю нахрен твои мозги. Подумай и оцени мою доброту, я даю тебе вполне законное право выбирать. Но просто учти: мне-то терять абсолютно нечего, уж поверь мне. — Макс не был уверен в том, что у него остались патроны, а эта штука все еще способна стрелять, но он был точно уверен, что терять ему абсолютно нечего. — Один... — Палец на спусковом крючке слегка дрогнул.

Отредактировано Maximilian Steiner (05.01.2016 01:31:14)