Стоит отметить, что полицейские, с которыми Нилу доводилось работать, обычно делились на два типа: одни его ненавидели, другие лизали зад. И все равно ненавидели. Разве что не так громко об этом распространялись. Брайс предпочитал первых. И тем скорее он хотел узнать, какой вид «полицейского обыкновенного» ждет его в этот раз. Не менее интересно ему было посмотреть и на человека, с которым ему предстоит работать в ближайшее время. На одного из них. Говорят, первое впечатление – самое правильное. Нил мог бы поспорить с этим заявлением. Знавал он как-то в рядах полиции, еще когда начал свою службу, прилежного на вид семьянина: типичный коп из анекдотов, пьющий дешевый кофе, завтракающий пончиками и брезгующий гладить рабочую рубашку. Он располагал к себе, травил байки, рассказывал о семье и шелудивом псе, делился интересными случаями на службе. А потом оказалось, что он – серийный убийца, которого не могли поймать два года подряд. В то же самое время, бывший наркоман, тощий парень, исколотый вдоль и поперек татуировками, пойманный в ходе одного из расследований, оказался мирным хозяином тату-салона и примерным семьянином. Вот так и доверяй первому впечатлению.
Ожидание в фойе оказалось недолгим. Был момент, когда Нил подумал, что его специально заставят стоять в приемной до первого пота, просто чтобы лишний раз напомнить, что мужик, это не твоя территория, ты здесь никто и явно не лучше нас, поэтому постоишь лишние пару минут, не развалишься. Но нет.

Встретивший его полицейский по имени Джон не вызвал у Нила ровным счетом никаких чувств. Ни чувств, ни ассоциаций. Обычный коп, человек с нейтральным и незапоминающимся лицом (что полезно в такой работе, если подумать), немного потрепанный, явно недосыпающий в последнее время и, вероятно, находящийся под влиянием легкого стресса. Не удивительно, если дело, которое выпало на его долю, потребовало вмешательства ФБР. Видимо, дело было совсем дрянь. А ребят, которые им занимаются, имели как могли, долбя им о сроках, к которым «результаты должны быть на столе».
– Нил Брайс, – делая вид, что не замечает, каким каменным стало лицо полицейского, Нил пожал руку и добавил: – И можно без «сэр».
Тяжело, наверное, имитировать уважение, когда его нет. Брайс отлично понимал, какое впечатление производит, благо, за три года службы накопилось достаточно людей, которые сообщали ему об этом самыми разными способами. Коллеги не были исключением.
– Полчаса до чего? – поинтересовался агент, двигаясь следом за Хикмэном. Он поймал себя на мысли, что вдалеке снова трелькал телефон, который никто не спешил поднимать. Почувствовал легкое раздражение, но отмел его.
Они поднялись наверх, Брайс благодарно кивнул в ответ на открытую перед ним дверь, и, чувствуя спиной тяжелый дух идущего следом за ним полицейского, ступил на чужую территорию.

«Ну, привет…»
О, эти добрые взгляды. Он еще не знал этих людей, но они уже знали о нем все. Как минимум все необходимое для того, чтобы за утренним кофе перемолоть кости и ему и Бюро, «вновь вмешивающемуся в их дела».
Одно радовало: рисуя себе картину внутреннего убранства участка, он не ошибся.
От созерцания чудной картины представшего перед ним рабочего хаоса, отвлекли приглушенные возмущения из дальней части помещения. Потом откуда-то из-под земли вылез один из сотрудников. Если бы он не был чернокожим, Нил бы с уверенностью заявил, что тот покраснел от злости.

Отредактировано Neil Brice (20.01.2016 00:28:07)

[icon]http://s3.uploads.ru/kr3pY.gif[/icon][nick]Martin Jones[/nick][charinfo]Мартин Джонс
43 года, детектив-следователь полиции[/charinfo][status]NPC[/status][sign]Bad boys, bad boys, whatcha gonna do,
Whatcha gonna do when they come for you?
[/sign]
Исчерпав источник красноречия и вынырнув наконец из-под стола, Джонс с размаху шлёпнул кипой бумаг и с лёгким недоумением взглянул на подошедшего Хикмэна, оценивая странное выражение его лица - как будто бы кто-то пёрнул во время проповеди, а просто так сказать "фу, бля" и выйти было бы неприлично, потому приходится терпеть и нюхать. Вот Джон сейчас выглядел в точности так.
Источник гипотетической вони обнаружился здесь же - до Джонса, всё ещё переживавшего борьбу со сквозняками, не сразу дошло, что этот сопляк и есть обещанный агент, которым с утра грозился капитан.
- Сээээр. - оскалился детектив, будто бы специально растянув короткое слово, чтоб вложить в него максимальное количество яда. На его физиономии возникла такая натянутая доброжелательность, что истинный смысл этой гримасы раскусил бы даже младенец. - С прибытием, сээээр.
Если бы перед Мартином Джонсом поставили задачу написать сочинение на тему "Почему я ненавижу федералов", он, безусловно, размахнулся бы на описание в нескольких томах. Которые, впрочем, значительно потеряли бы в размерах после прохождения цензуры. Началась его безудержная любовь к представителям Бюро достаточно давно - когда, миновав десятилетний рубеж службы в полиции, он с какого-то перепугу подал заявку в Академию в Куантико. И надо заметить, с большой вероятностью на этом поприще его ожидал бы успех... не будь он Мартином Джонсом. Иначе говоря, успешно пройдя предварительные собеседования, он с треском провалил психологическое тестирование, причём ещё до его начала - просто потому, что его выбесил инструктор.
Вернувшись, Мартин продолжил заниматься тем, что ему удавалось лучше всего, - ловить разномастных ублюдков на территории сто четырнадцатого участка. Через полгода после возвращения его поставили на сложное и грязное дело, переданное отделом по борьбе с наркотиками; ему почти удалось накрыть кучку поехавших торчков, но влезли чёртовы федералы, уведя дело на финальной стадии буквально у него из-под носа. Спустя ещё пару лет они же вмешались в поимку чокнутого педофила, а ещё четыре года спустя - прервали операцию, в которой Джонс участвовал под прикрытием, послав к херам собачьим почти пять месяцев работы.
Иначе говоря, каждый раз, когда на горизонте вырисовывалось дело, грозящее стать самым громким в послужном списке Джонса, тут же появлялись федералы. Как чёртики из табакерки.
Мартин окинул новоприбывшего взглядом профессионального гробовщика - измерил с ног до головы, отмечая малейшие детали. Тот производил впечатление сосунка, толком не успевшего нюхнуть пороху, и это Джонсу не понравилось: от таких можно было ожидать чего угодно, кроме реальной помощи в расследовании.
Но, как бы то ни было, работу никто не отменял. Так что Джонс, кивнув Хикмэну, подхватил эстафету и принялся методично впихивать в руки федералу стопки документов.
- Здесь - протоколы осмотра мест преступлений и списки улик. Здесь - записи допросов свидетелей и родственников. Здесь заключения патологоанатома, а это... - последняя стопка оказалась самой пухлой, - это списки допрошенных подозреваемых.
За время расследования Джонс перетряхнул почти всех известных ему нациков, которые жили, тусовались или хотя бы раз в жизни проходили рядом с местами убийств. Особо пристального его внимания удостоился сидевший в прошлом за похожее преступление парень из Наци Лоурайдерс и десяток говнюков Элис Бейкер, которые детектива Джонса отлично знали и искренне ненавидели после нескольких инцидентов. Тем не менее, почти у каждого из них на момент убийств вырисовывалось неопровержимое алиби, а тем, кто не мог его себе обеспечить, вряд ли до жертв было хоть какое-то дело. И это всё Джонсу не нравилось. Чертовски не нравилось.
- Эти четверо, - всучил он последнюю пачку бумаг, - не могут точно сказать, что делали во время убийств. Первый сидел за наркоту, бегунок от Бунтарей, мелкая сошка. Второй и третий - латиносы, один мотал срок за разгром закусочной в Квинсе, другой конфликтовал с нациками год назад. Последний - из Братства, дважды сидел за грабежи, подозревался в убийстве, но соскочил.
Джонс покосился на страницу, лежащую на самом верху. Аккурат посередине красовался грязный отпечаток ботинка.

Отредактировано Jason Burke (20.01.2016 23:56:41)

«Наркота, сильная занятость и забывчивость? Ну ахереть, когда решу совершить какое-нибудь преступление, буду знать, что у вас тут, ребята, это отлично сойдет как оправдание. Интересно, этой четверке хотя бы пришили запрет о невыезде?..»
Вслух Нил, конечно же, ничего не сказал. Пока. Но тяжелый взгляд снизу вверх, выражающий его неудовлетворение ответом, все-таки на Хикмэна бросил.
- Поскольку взять с них подписку о невыезде не получилось...
Глаза Нила закрылись. Опустив голову, он сделал глубокий вдох. Хикмэн продолжал говорить, и аккомпанировал ему только шелест перелистываемых Нилом листов, когда он решил все-таки бегло пройтись по объектам обсуждения.
«Молодцы, хоть попросить догадались. Теперь никто из них точно не соберет манатки и не…»
Размышления прервал палец, воткнувшийся в заглавный лист, едва Нил вновь вернулся к нему. Полицейский был одарен очередным прямым взглядом, прежде чем Нил опустил взгляд туда, куда ему указывали.
«Ого, целый один подозреваемый, которого вы не отпустили восвояси! Чудно. Хоть на том спасибо».
Он чувствовал, как раздражение поднимается к горлу, но пока находил в себе силы сдерживать его в себе достаточно глубоко. В отличие от новоиспеченного чернокожего коллеги, уроки самоконтроля в учебке не прошли для него даром. Смысла тыкать полицейских в их проколы тоже не было – сделанного это уже никак не изменит. Сейчас ему нужно приложить усилия к тому, чтобы эти дыры залатать, и не допустить появление новых. Ни больше, ни меньше.
- Он твердит, что не причем, что это подстава. И обещает найти убийцу раньше нас и вырвать ему глотку через жопу.
- Очень важное уточнение. Ну, раз говорит, значит точно стоит ему поверить. - Он все-таки не удержался. Хотя ему хватило выдержки произнести это совершенно спокойно, закрывая выданную ему папку и откладывая ее к остальным.
Откровенный бардак на столе вкупе с ранее увиденными летающими бумагами, заставил его задуматься: как они вообще умудряются не терять каждый второй документ? А с таким подходом – вообще раскрывать хоть какие-то дела?
«Да, Господи, посмотри на них. Самое сложное, чем им приходилось заниматься – поиск сбежавшего от жены супруга, который не успел переписать на нее хотя бы половину документов. И пропавшие собачки. А этот, второй, наверное, отвечает за запугивание куинских мелких сошек, и считает себя королем улиц, когда они догадываются проворачивать свои дела потише. Отпустить троих из четырех возможных подозреваемых, когда кроме них больше нет зацепок и дело настолько паршиво, что приходится звонить в Бюро, серьезно?!»
- Еще вопросы? Или мы с детективом Джонсом можем быть свободны…?
- Вы говорили о допросе свидетеля, – спокойно произнес Нил, поднимаясь со стула и поправляя манжет, – хочу поприсутствовать.
«Давайте, покажите тупому федералу, нашедшему время погладить рубашку, как надо работать».

Отредактировано Neil Brice (21.01.2016 20:25:38)

[icon]http://s3.uploads.ru/kr3pY.gif[/icon][nick]Martin Jones[/nick][charinfo]Мартин Джонс
43 года, детектив-следователь полиции[/charinfo][status]NPC[/status][sign]Bad boys, bad boys, whatcha gonna do,
Whatcha gonna do when they come for you?
[/sign]
Джонс кивнул с выражением предельной кротости на лице:
- Конечно-конечно. Если специальный агент Брайс считает нужным, то пусть пообщается.
История взаимоотношений Арни Новака и детектива Джонса брала своё начало в далёком 2000 году, когда Джонс засунул его и ещё нескольких местных отморозков в окружную тюрьму за вооружённый грабёж. Именно там Арни пересёкся с лихими молодчиками из Арийского Братства, окончательно ступив на скользкую дорожку и тем самым обеспечив себе круглогодичный абонемент на посещение полицейского участка. Долго ждать не пришлось: откинувшись, Новак около года посидел смирно, а потом попался на том же самом преступлении - и тоже не без помощи Джонса. Когда Железный Арни в очередной раз покинул стены казённого дома, Джонс проявил к рецидивисту повышенное внимание - иначе говоря, навестил его на квартире и предупредил, что в следующий раз случится вооружённое сопротивление при задержании, и тогда кому-то уж точно светит пожизненное. Арни, не будучи дураком, прислушался и не шуршал аккурат до 2014 года, пока его не угораздило засветиться на камерах видеонаблюдения возле места убийства одного чернокожего паренька. Джонс тогда вцепился в Новака как бульдог, но тот к тому времени уже успел обзавестись определённым авторитетом в Братстве, и нанятый ими адвокат вытащил Арни легко и непринуждённо.
Всю эту историю детектив Джонс воспринял как личное оскорбление и с тех пор, казалось, задался целью максимально испоганить жизнь Новака на свободе, раз уж не удалось упечь его за решётку. Арни стабильно обнаруживался в "клетке" с периодичностью примерно раз в пару месяцев, по самым абсурдным поводам, и в участке уже даже начали сочинять анекдоты на эту тему. Но сейчас был эпизод посерьёзнее, и всем было далеко не до шуток.
Вообще, если верить технике, Мартин Джонс был прямо-таки ходячей геомагнитной аномалией - стоило ему зайти в допросную, как камера наблюдения тотчас же выходила из строя на несколько минут, а к тому времени, как она включалась, допрашиваемые все как один начинали испытывать лёгкое недомогание. Кто-то умудрялся расплакаться, а кто-то - пролить на себя любезно принесённый детективом Джонсом горячий кофе; у некоторых даже кровь начинала идти носом от чрезмерного волнения. Но сегодня магнитные волны, излучаемые Джонсом, видимо, пошли на спад.
Арни коптился в допросной уже несколько часов. Впрочем, признаков недовольства не выказывал - ежели речь шла об убийстве, тут наверняка всё было серьёзнее, чем с обычными финтами этого ублюдочного черномазого копа. Так что наилучшим выходом было сидеть тихо и не рыпаться. Так он и делал.
При известии о том, что  к его скромной персоне проявило интерес ФБР, Новак скорчил такую мину, что Джонс втайне ему даже посочувствовал. Впрочем, это быстро прошло.
- Ну, допустим, ты нам не всё сказал. - ласково пропел Мартин, присаживаясь на край стола и нависая над Арни мрачной тенью. - Как дурь смывал в унитаз перед задержанием, не сказал. И как вы с Беззубым Чарли комиссионку вынесли в прошлом месяце, тоже не сказал. Но мы-то всё понимаем, правда, Джон?
- Брехня всё! - вскинулся Арни. От возмущения у него, кажется, даже усы встопорщились. - Я как откинулся, не банкую! И не мелкий шныфер какой-нибудь, комки на ветошь обносить! Это ты свою хевру черножопую шеруди!..
От удара по столу лежащие на нём папки подскочили.
- Сейчас ты засунешь свой поганый язык себе в жопу, а потом напряжёшь память и па-а-адробно расскажешь специальному агенту всё, что он захочет знать. В деталях. С точным указанием времени и именами действующих лиц. Можешь приступать.
Очень хотелось приложить Арни об стол для освежения памяти. Но, увы, в присутствии федерала сделать это было никак нельзя.
Джонс тихонько вздохнул.

Отредактировано Jason Burke (22.01.2016 14:25:31)

Некоторые полицейские понимали только те намеки, которые воспроизводили сами. Эти же все понимали, но класть они на все это хотели. Еще бы, с чего бы им слушать федерала, которому даже тридцатник не стукнул, и который «пороха не нюхал», даже если это может оказать благоприятное воздействие на проводимое расследование? Нахер надо, мы лучше будем строить из себя крутых парней, которые знают что делают, и которые срать хотели на все правила проведения беседы с пока еще свидетелем, который, вообще-то, может психануть и захлопнуть свой рот, пока ему не предоставят адвоката. Что делу на благо не пойдет. Но, черт возьми, кому какое дело, зато мы будем выглядеть круто в глазах этого сосунка! И не важно, что его сюда прислали, чтобы помочь нам разгрести то дерьмо, которое мы сами разгрести не можем.
– Детектив Джонс лучший специалист по подобным преступлениям. – Пафосное щелканье костяшками пальцев прилагалось к словам. Предназначение этого жеста осталось для Нила загадкой.
«Лучший? Так какого черта он не понимает таких простых вещей?»
Конечно, он был слегка на взводе, пусть и старательно это скрывал, и судил немного предвзято, но сейчас, как он считал, злится не без основания. Почему «лучший специалист по подобным преступлениям» вообще находился здесь, в комнате для допросов, где он уже был, вместо того чтобы потратить время (раз тут он прокололся) на что-то более полезное, например, на тщательную проверку полученных от Новака сведений? Или за утро они умудрились пробить абсолютно все, и лично это проверить? Сомнительно.
«Или лучший специалист не смог получить достаточно сведений, чтобы было чем занять себя?»
Уровень желания напомнить об этом обоим офицерам был огромен, но выяснять отношения с офицерами перед Новаком, тем самым давая ему понять, что следствие, вообще-то, находится в полной заднице, Брайс не стал. Не время и не место. Он даже приготовился к тому, что из-за протестов ему придется согласиться, лишь бы не слышать причитания, которые отнимут время от допроса и превратят его в балаган еще больше. Тем сильнее было его удивление, когда офицер Джонс согласился покинуть помещение, пусть и не скрывая своего отношения к такому повороту событий. «Как скажете», предназначавшееся Хикмэну, так и осталось не озвученным.
Молча проводив взглядом копа, с которым ему еще предстоит попотеть в процессе выяснения отношений – и который просто не мог выйти без «хлопка дверью» – Нил прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди, давая понять, что он готов к началу повторного допроса от лица Хикмэна. Оно не заставило себя ждать:
– Маразм, конечно, передается по наследству…
Одно начало краше другого. Они вообще могут делать хоть что-то по существу? Просто задать нужные вопросы? Когда тебе плюют в лицо и всем своим видом показывают, что с радостью бы приписали тебе чье-то преступление, не больно шибко захочется отвечать на какие-либо вопросы. Если бы Нилу бесплатно совали в руки килограммовый пакет лучшего в мире кофе, поливая его при этом грязью – он бы к нему даже не притронулся. Если так велся и первый допрос, не удивительно, что они ни черта не выяснили, иначе бы не топтались до сих пор здесь, пытаясь доказать свою принадлежность к группе «альфа».
А еще потом удивляются, почему ФБР так не любит контактов с полицией, когда дело переходит под его юрисдикцию, а стремятся поскорее раскрыть дело своими силами. Странно, что Новак, человек, в общем-то, со «стажем», до сих пор не потребовал присутствия адвоката. Интересно было знать почему. В том, что его и офицера Джонса что-то связывает, Нил уже догадывался, и теперь задавался вопросом, связано ли это как-то между собой или нет.
Тем временем, общение Джона – офицера полиции, на секундочку – и Новака – пока что даже не официального подозреваемого – напоминало подростковые разборки за школой. Не хватало только слюней, летающих между их лицами и фразочек вроде «да твоя мамаша». Все происходящее напоминало какой-то тупой комедийный сериал про детективов, со словом «клише» в названии серии, и терпение Брайса, коего и без того было не слишком много, начинало подходить к концу. Но если тупые комедии иногда умудрялись быть смешными, в происходящем в этом помещении смешного было мало: новоиспеченные коллеги могли запороть допрос последнего из четырех «свидетелей». Человека, который был рядом с местом преступления в ночь, когда оно было совершено.
Однако, откровенно говоря, в том, что Новак был нужным им убийцей, если верить всему тому, что он успел бегло прочитать в его деле и услышать и увидеть в этой комнате, Нил уже сомневался. Но послушать Новака все-таки хотел.
Видя, как офицер топчется на одном месте, Брайс не выдержал:
– Мистер Хикмэн, не могли бы вы задавать вопросы согласно записанному протоколу? – подойдя к столу, с все тем же нейтральным лицом и голосом, он поднял с него нужную папку и предложил ее офицеру. – Пожалуйста?
«Если не хочешь нормально работать, ради Бога, дай другим».

Отредактировано Neil Brice (24.01.2016 09:40:43)

Сколько устных тестов, подтверждающих его психологическую устойчивость и душевное равновесие, Нилу пришлось пройти, прежде чем его приняли на службу в ФБР, он не смог бы вспомнить даже при всем своем желании. Не верьте, когда назовут какое-то определенное число бесед и специальных тестов с щекотливыми вопросами на которые нужно отвечать так, чтобы было не только правильно, но и соответствовало определенным стандартам Академии. Потому что вся подготовка в Академии, на протяжении всех двадцати недель – это один большой тест.
За тобой следят неустанно: следят за тем, как ты ходишь, говоришь, смотришь, дышишь, ешь и перезаряжаешь пистолет. Возможно даже за тем, как срешь – таких деталей Нил не знал и не хотел бы знать. Знал он только одно: он прошел эту проверку, и это стоило ему достаточного количества усилий и нервов, чтобы теперь он держался за свою работу и дважды думал перед тем как давать волю эмоциям. А знаете, кто обычно сидит в полиции? Люди, которые или сами выбрали такой путь, или те, кто не смог прыгнуть выше. Эти ненавидели представителей ФБР на подсознательном уровне. Просто потому что. Не все, конечно. Наверняка где-то были и такие, которые не винили любого попадавшегося на их пути федерала в своих прошлых неудачах, но Брайсу такие не попадались. 
Хикмэн и Джонсон напоминали ему таких людей. Теперь ему было даже интересно, пытался ли кто-нибудь из них когда-нибудь протиснуться в Бюро. Почему не получилось, можно было и догадаться.
В отличие от этих двоих, Нил знал, когда нужно пересилить себя и перебороть в себе желание делать все так, как вздумается. В отличие от этих людей, которые в мыслях наверняка десять раз окрестили его молокососом, «у которого даже борода не растет», он находил в себе силы сдерживать свой гнев, контролировать его, и направлять энергию в нужное русло. И именно это мешало ему воспринимать их обоих как людей куда более опытных, чем он сам. Хоть и старался, потому что объективное мышление требовалось в его профессии. Беда в том, что эти двое за своей неприязнью совсем забыли, для чего он был здесь. Поэтому все, что оставалось – это напомнить об этом.
В глазах Хикмэна, когда он бросил на него уничтожающий взгляд, Брайс увидел отражение своего сломанного носа. Однако офицер полиции все-таки развернулся к задержанному с папкой в руке, начав задавать вопросы по существу. Прикрыв глаза, Нил поблагодарил Господа – в которого не верил – и сосредоточился на ответах Новака.
Сведения мелким шрифтом печатались перед его глазами посредством чудесной визуализации, которую был способен произвести мозг человека. В тексте зияли черные, как чернильные кляксы, дыры. Именно они стали причиной, по которой его сюда вызвали, попросили взяться за дело. Остается только узнать, какие из этих пробелов были уже заполнены работой полиции, а какие ему предстоит заполнять самостоятельно. А потом в допросе что-то изменилось. Едва уловимое изменение в тоне Новака заставило Нила посмотреть на него, и успеть в тот момент, когда тот улыбнулся одной стороной рта. Реакция Хикмэна на слова, сказанные им, была однозначной: он слышал эти слова впервые.
Нил внимательно слушал. Неизвестный свидетель, которого упомянул Джон, в деле Новака, которое он бегло прочитал десятью минутами ранее, в нем не фигурировал. Хикмэн пытался поймать Новака на лжи, используя весьма распространенный метод: запугивание, указание на человека, который якобы мог подтвердить, что говорящий лжет. Иногда это работает. Сбивает уверенность подозреваемого, заставляет его нервничать, лихорадочно соображать о чем соврать и как. Как отреагировал на это Новак? Да никак. Он словно и не услышал брошенного ему в лицо заявления. Проще говоря, этот допрос не вызывал у него ровным счетом никаких чувств, кроме усталости, раздражения и злости. Ни следа от страха или хотя бы опаски. Новак мог бы выглядеть почти скучающим, если бы на него не орали с самого начала допроса. На присутствующего в помещении агента ФБР он почти не смотрел, словно периодически забывал о его существовании. Он не пытался притвориться спокойным. Потому что он и так был спокойным. Настолько, насколько можно быть в подобной ситуации. Никаких следов скрытого волнения, никаких сигналов, перемен в поведении, речи, голосе или взгляде. Все оставалось ровно таким же, каким было, когда Нил зашел в помещение. А в сказанных словах не было ровным счетом никакого смысла – они не были более ценными или меняющими показания, не имели никакого веса. С тем же успехом он бы мог рассказывать о том, как летал ночью на воздушном шаре. Было ясно, что новые детали, которые он, очевидно, придумал только что, несли в себе только одну цель – вывести из колеи и без того нервных работников полиции, в данной ситуации – Хикмэна. Легкая и придуманная на ходу ложь, на которую тот хотел получить реакцию, и получил. Вот только Хикмэн, как и Нил, похоже, отлично понимал, что это ложь, но почему-то все равно повелся на эту провокацию. Агент не видел в этом никакого смысла – брошенная им в ответ ложь была бессмысленна, потому что оба – и Хикмэн, и Новак – знали, что это ложь. Если Хикмэн таким образом хотел поймать Новака на его собственной лжи, то способ это был откровенно странный.
Пока двое вели перепалку, Нил молча потер подбородок костяшками пальцев.
«Это не он», - с неприятным чувством разочарования подытожил он.
Конечно, можно было еще покопать, еще раз переговорить с владельцем заправки, пробить его; найти человека, работающего в дневную смену, которого Новак сменил в ночь первого убийства (если полиция его еще не проверила). Проверить кассу и журнал кассира, в котором Новак должен был отмечаться после сдачи смены, и где должна была быть его подпись. На крайний случай – посмотреть камеры соседних зданий или машин, стоящих в тот день на стоянке, и поговорить с продавцами и охранниками ближайших магазинов, в которых Новак мог покупать сигареты в ночь второго убийства. Но Брайс был уверен – это ничего не даст. Только отнимет время. Этот парень уже больше года ни на чем не попадался, и тут вдруг серийные убийства? И удачно взятые для двух последних отгулы?..
Однако Нил понимал опасения полиции – так называемое Арийское Братство как будто само напрашивалось на место источника всего зла. Это вызывало вопросы. Но без возможных подозреваемых и улик, указывающих на него, можно было хоть голову расшибить в этих подозрениях. Чтобы подтвердить или опровергнуть связь этого дела с «арийцами», нужно было копать там, где они – если это были они – не замели бы следы. То есть, не здесь. И не с Новаком.
– И не хера на меня клепать!
– Думаю, этого достаточно, – почти примиряюще произнес Брайс, опуская руки, ранее скрещенные на груди. – Можно заканчивать, – сказал, обращаясь уже к Хикмэну.
В конце покачал головой: тут больше ничего нет.

Отредактировано Neil Brice (26.01.2016 02:22:00)

[icon]http://s3.uploads.ru/kr3pY.gif[/icon][nick]Martin Jones[/nick][charinfo]Мартин Джонс
43 года, детектив-следователь полиции[/charinfo][status]NPC[/status][sign]Bad boys, bad boys, whatcha gonna do,
Whatcha gonna do when they come for you?
[/sign]
Выплыв в коридор, Мартин ощутил лёгкие угрызения совести по поводу Джона, оставленного на съедение воинствующему федералу и распсиховавшемуся Арни. Но в конце концов решил не особенно переживать по этому поводу: детектив Хикмэн был уже большим мальчиком, и самостоятельно утереть нос мелкому засранцу в костюме был вполне в состоянии. Правда, на секундочку всё же возник лёгкий соблазн заскочить в "зазеркалье", примыкающую к допросной крохотную комнату с односторонне прозрачной стеной, - чтобы полюбоваться на то, как мелкий засранец в костюме постигает премудрости бытия под чутким руководством Железного Арни. Но Мартин, поразмыслив, всё же отклонил эту идею - вряд ли федерал вытряс бы из Арни что-то новое и интересное. Тем более, пока в допросной шли все эти душеспасительные беседы, Мартину предоставлялась отличная возможность в очередной раз перебрать документы и прикинуть, до каких ещё нюансов сможет докопаться злоебучий федеральный пингвин. Чтобы устранить их на корню или, по крайней мере, убрать с глаз подальше.
Он успел дойти до кофеварки, шантажом и угрозами выжать из неё чашку фирменного местного кофе с неповторимым привкусом горелой пластмассы, громогласно пообещать жестокую и мучительную смерть говнюку, который извёл последний сахар, а на обратном пути поделиться со всеми желающими наблюдениями о самооценке, умственных способностях и уровне профессионализма специального агента Брайса. Но едва только чашка кофе коснулась стола, телефон на столе оглушительно затрезвонил. Мартин взял трубку, всячески пытаясь побороть дерьмовое предчувствие, но первые же слова дежурного офицера загубили его надежды на корню.
Ребята с небольшой стройки на тридцать девятой улице сперва недолюбливали ворчливого старикашку, живущего в трейлере неподалёку. Неудивительно: тот воспринял грядущую застройку пустыря как посягательство на свою личную собственность, и взял за правило каждое утро выходить ругаться с рабочими, каждый раз изобретая всё новые поводы для ругани. То ему мешал шум, то он умудрялся наступить в лужу цемента, то к нему в открытые окна летела пыль и слишком ярко светили прожекторы...
Со временем это превратилось в хорошую традицию, а когда поводы для недовольства наконец исчерпались, переросло даже в некоторое подобие дружбы - во время обеденного перерыва рабочие частенько заскакивали к мистеру Моралесу на бутылочку пива, а он, в свою очередь, развлекал молодёжь байками времён своей бурной молодости.
В этот раз старик на стук в дверь не ответил, а сама дверь оказалась приоткрыта. Войдя, парни обнаружили Моралеса на полу трейлера, в несколько... неживом состоянии.
Установив этот крайне прискорбный факт, кто-то из ребят набрал службу 911, а оттуда звонок переключили на горячую линию сто четырнадцатого участка. И теперь дежурный офицер обрывал провода, пытаясь дозвониться до детектива Джонса и сообщить ему в том числе, что мистер Моралес посмертно обзавёлся некоторым украшением на лбу, в точности копирующим три уже наличествующих экземпляра.
- Вот блядь. - резюмировал Джонс сбивчивый доклад офицера. - Выезжаем. Направьте ближайших патрульных и парамедика на констатацию.
Следующие десять минут Мартин бездарно убил на попытки дозвониться до криминалистов. Плюнул, сбегал до лаборатории, обнаружил искомых в курилке. Наорал так матерно и скверно, как только умел; продиктовал адрес и погнал практически пинками, самолично отобрав недокуренные сигареты. По дороге сунулся в дежурку, выяснил, какая машина отправлена на место. Отобрал у дежурного рацию, наорал на патрульных, пригрозив карами земными, небесными и анальными в случае нарушения целостности места преступления - у этих двоих бывали прецеденты. Возвращаясь, наорал на парня из техотдела - просто так, для профилактики. И только потом, спустив пар и исчерпав практически весь свой матерный лексикон, добрался до допросной. Стучаться не стал - влетел, не сбавляя темпа. И попал, судя по всему, как раз к окончанию вечеринки.
- О, вы уже заканчиваете? Славно, а то я как раз вынужден прервать вашу увлекательную беседу. Арни, можешь катиться ко всем чертям... если, конечно, агент Брайс не возражает. А я думаю, он не возражает.
В качестве аргумента Мартин сунул агенту Брайсу в руки заполненный бланк из дежурки, с записью поступившего вызова. А Джон наверняка и так всё понял.
У них на руках был очередной труп, и снова с проклятыми цифрами на лбу.
И детектив Джонс был настолько взбешён этим фактом, что воздух вокруг него, казалось, потрескивал статическим электричеством.

Отредактировано Jason Burke (26.01.2016 17:24:15)