22 года, родилась 23 июля 1993 года Офицер полиции В отношениях с мечтой всей жизни, которая не в курсе Внешность: Jenna Coleman

• Настоящих своих родителей не помнит — как удалось выяснить из полицейских сводок — мама покончила с собой из-за послеродовой депрессии, когда Иви было два года (приложенную психиатрическую экспертизу открыть из-за отсутствия допуска не получилось, но ее наличие говорит о том, что все, наверное, чуточку сложнее). Лицо отца помнится смутно, только запах табачного дыма, крепкого алкоголя и одеколона с вереском… Он был намного старше матери, его не стало из-за сердечного приступа спустя еще полтора года.
• Детский сиротский приют в Адской кухне был местом страшным и юридически безнадзорным, как бывает с бюджетными учреждениями, забывшими о государственной поддержке. Замкнутая, тихая девочка, по одной богу известной причине, ужасно раздражала воспитательницу младшей группы. Психологическое насилие не вызывало у Иви отклика и тогда над ней начали физически издеваться. Толчки перешли в затрещины, затрещины сменились ударами, удары — поркой. Трудно сказать, что при этом она жила в аду — девочка не знала, что бывает иначе и ее жизнь казалась ей обычной и ничем не примечательной. Последним увлечением миссис Локворд стало бросание в Эвелин подожженными спичками. «Спички детям не игрушки»,- слышала Иви с детства — так она и поняла, что спички игрушки взрослых. Деревянный брусочек прижимался к коробку большим пальцем миссис Локворд и движением «от себя», направлялся в сторону Иви, издавая скрежет и шипение, превращающиеся в брызги света. Странно, несмотря на страх и предчувствие жжения, это было красиво. Однажды, ночью, Эвелин поднялась в кабинет воспитательницы, взяла коробок, поднялась в ее спальню и, втягивая носом запах серы скинула каскад горящих точек рядом с ее кроватью.
Знатное вышло пепелище.
• Расследование дела о пожаре в приюте вел молодой офицер полиции, не нашедший улик, указывающих на поджег, не смотря на длительное расследование (и наличие пусть одного, но все-таки трупа). Первый человек, отнесшийся к Иви хорошо за ее сознательную жизнь. Человек, в которого она влюбилась. Каждое сказанное им слово врезалось в ее память. «Ты разговаривать умеешь, еб твою за ногу? Ну так разговаривай, блядь». «Не бойся давать отпор, хотя, блядь, так жестить больше не надо». «Сраная Америка с ее сраным растворимым кофе, в этом сраном городе можно найти сраный нормальный кофе?»
• После пожара приют восстанавливать не стали, детей распределили по всей стране. Иви Морнинстер попала в Сан-Антонио, через месяц ее взяла молодая семья Фоллс, в которой Эвилин была единственным приемным ребенком из трех. Старшему — было на год больше, младший был совсем маленьким. Новые родители не были богаты, но очень любили друг друга и их любви хватало на всех их детей. И, хотя, непривычно было называть красивую, тридцатилетнюю Амелию матерью, у Иви это вырвалось уже спустя год. Ричард полюбил ее едва ли не сильнее родных сыновей, смешно сказать, она была очень похожа на этого ирландца.
• Двадцатилетняя стажер Фоллс появилась в 114 участке как гром среди ясного неба и насильственно очаровала весь офицерский состав за неделю. В 114 участке еще никто и никогда так не старался работать, как это делала она и со временем, умиление со стороны старших коллег сменилось даже небольшим всплеском активности (некоторым сотрудникам стало неудобно пинать воображаемый детородный орган на фоне гиперактивной Фоллс), но скоро все вернулось на круги своя. Все два года Иви Фоллс старалась всеми силами упростить и улучшить жизнь капитана Бранта, лишь глубоко в душе теша себя тусклой искоркой надежды на улыбку в ответ. Изредка, воруя его ручки.
Ныне же, Иви Фоллс — офицер полиции. С большим запасом автоматических ручек в ящике комода.

• Название эпизода ^статус