За годы работы в реанимации Джерри привык к тому, что от жизни — и смерти, если уж на то пошло — нужно ждать чего угодно. Он видел много всякой жути, и когда ему говорили, что Адская Кухня стала тихим и даже пафосным местом для проживания после джентрификации — только посмеивался.
Но чего-чего, а перестрелки между полицией и преступниками в сердце Адской Кухни не ждал даже он, шедший всего-то дочь забрать от бабушки с дедушкой.
Ему везет: он находит укромное место, чтобы спрятаться. Он видит стражей порядка в гражданском; видит, как один падает, слышит, как второй орет в рацию что-то — вызывает скорую, наверное. Первый лежит и довольно быстро перестает двигаться.
Джерри кусает губы. Он не может, с одной стороны, лезть под пули и подвергать еще и себя опасности: этим он никому не поможет, а у него дома маленькая дочь. Статистика говорит, что почти семьдесят процентов подстреленных выживает. С другой — больше тридцати не выживает, раненый явно без сознания, если не что похуже, и истекает кровью, а пули уже летают не прямо над головами.
Джерри принимает решение.
И, пригибаясь, принимается пробираться к раненому.

У Джерри в крови ладони и джинсы, оторван кусок от низа рубашки: ему нужна была относительно чистая ткань, чтобы прижимать рану, ничего другого поблизости не было. Правая рука от напряжения побаливает. Хобсон, водитель скорой, косится на него.
— Ты его спас, ты знаешь, да?
Джерри знает. Если бы он не влез, полицейский истек бы кровью на месте. Еще он знает, что ему срочно надо хлопнуть хотя бы кофе и переодеться в запасные вещи, что он оставил в своем кабинете. Он не может идти в таком виде домой.
Хорошо, что скорая приехала от Маунт-Синая. Не пришлось хотя бы вызывать такси и объяснять ошарашенному водителю, откуда он такой красивый взялся.

Джерри, кажется, черствеет. Да, он узнавал немного про раненого и знает теперь, что тот — не полицейский, а специальный агент управления по борьбе с наркотиками по имени Том Кортни. Да, он пару раз справляется и о самочувствии Кортни; коллеги уверяют, что тот идет на поправку. Но он ни разу не приходит навестить. То времени нет, потому что операции, отчеты и срочные приемы, то надо спешить домой.
Том Кортни будет в порядке, и это Джерри устраивает.

В дверь кабинета Джерри стучат.
— Войдите, — откликается он, но это оказывается не нужно, как он обнаруживает, когда разворачивается: стучавший впустил себя сам. Джерри это раздражает. Целое мгновение, пока он не понимает, с кем имеет дело.
— Мистер Кортни, верно? — улыбается он и, подойдя, протягивает руку для рукопожатия. — Рад наконец познакомиться. Вижу, вы совсем поправились?
Кортни действительно выглядит хорошо для человека, который пытался с пару недель назад истечь у него на руках кровью до смерти. И в принципе — хорошо. Джерри улыбается чуть шире и старается не думать о том, что с двухдневной небритостью и после суточного дежурства сам должен… не впечатлять. Кортни едва ли заинтересован в том, чтобы впечатляться.
А если даже и заинтересован — Джерри все равно некогда.

Отредактировано Jeremiah Cox (01.06.2016 02:19:58)

Джерри не приглашает мистера Кортни садиться и на такое самоуправство только чуть хмурится. Но молчит. Он наверняка этого человека больше не увидит, зачем портить момент?
— Ну что вы. Я просто делал свою работу, — говорит Джерри почти машинально. Его часто пытаются благодарить, приносят конфеты и шоколад, иногда изо всех сил упрашивают взять деньги. Сладкое он относит домой, чтобы порадовать Салли; от остального — отказывается.
Но он лукавит. Тут совершенно другая ситуация. Его никто не просил лезть под пули. Он просто проходил мимо. Он мог набрать 911 и не кидаться спасать сам. Он не обязан был вмешиваться
Он вмешался. И теперь Кортни, который только благодаря ему не истек кровью до смерти, записывает ему свой номер на бланке для рецептов. Джерри не знает, как относиться к такому напору. Зато он практически, на добрых восемьдесят процентов, уверен, что Кортни спал с мужчинами. Это все запутывает еще больше. Его зовут поблагодарить или на свидание? Или и то, и другое? Звучит-то предложение невероятно сомнительно; будь они в баре, Джерри решил бы, что это плохонький пикап.
Только вот они не в баре, а Кортни хорош собой даже в больничной робе, которая не красит обычно никого. Джерри почесывает небритый подбородок.
— У меня плотный график, — замечает он, но бумажку складывает и прячет в карман. И улыбается в ответ. Кортни, может, и слишком много на себя берет, но улыбка у него заразительная. — Ничего не могу обещать, мистер Кортни, но постараюсь. И, пожалуйста, берегите себя.

Джерри честно собирается позвонить. Для того, чтобы сказать, что пару стаканов пропустить никак не получится: работа, Салли, снова работа. Джерри, наверное, трудоголик, но что-то с этим делать он не хочет. С Кортни они, опять же, максимум выпьют, дальше их дороги разойдутся. Отношения Джерри сейчас не нужны, у него на дочь-то времени не хватает, а приключение на одну ночь банально не получится — Кортни еще некоторое время показано воздержание, пока все не заживет до конца. Из больницы ведь не целиком здоровых людей выпускают.
Времени набрать номер у Джерри только тоже нет. Каждый раз, когда он собирается, его или выдергивают срочно в операционную или палату, или отвлекает Салли просьбой почитать на ночь, или съедает с головой домашняя рутина. Он забывает, потом вспоминает, но звонить оказывается уже поздно или еще рано по всем мыслимым и немыслимым правилам приличия, и обещает себе сделать это в нормальное человеческое время обязательно.
И снова забывает.

В воскресенье у Джерри обычная смена, не суточная. Он приходит утром и уходит вечером — почти как нормальный человек, если забыть, что на календаре воскресенье. Салли ночует у бабушки с дедушкой, он только заедет за ней, чтобы отвезти в школу. У него, редкостное дело, получается целый свободный вечер, который можно потратить на самого себя, и Джерри намеревается воспользоваться им по полной. Пицца, пиво, диван и фильмы — что может быть лучше? Он недавно как раз подписку на Нетфликс купил, все ждал удобного случая, чтобы опробовать сервис в деле.
Джерри предвкушает. Из халата в нормальную человеческую одежду он переодевается и по коридорам к выходу из больницы передвигается быстрее обычного — так ему хочется поскорее уехать в приятно пустой дом.
Он настолько не смотрит себе под ноги, что чуть на кого-то не натыкается. От столкновения он умудряется уйти буквально в последний момент.
— Прошу прощения, — не особо виновато говорит Джерри. На того, кого он едва не снес, он и не смотрит.
Не до таких ему мелочей. Не тогда, когда его ждет горячее свидание с Нетфликсом и лучшей пиццей Адской кухни.

Джерри не узнает голос: ему приходится все-таки взглянуть на мужчину, чтобы понять, что наткнулся он на Кортни. Которому так и не позвонил. Который едва ли приехал на перевязку, потому что делать в этом крыле ему бы тогда было совершенно нечего.
Руку ему Джерри пожимает немного отстраненно.
— Вы знаете… — начинает он и заминается, потому что наконец смотрит Кортни в глаза.
Он очень хочет отказаться. У него нет на это все времени. У него диван, пиво, пицца, Нетфликс и пустой дом в его полном и безоговорочном распоряжении на целый вечер. Он очень любит Салли, но иногда ему нужно от нее отдыхать, чтобы продолжать ее любить. Он не обязан сейчас никуда с Кортни идти, какой бы обаятельной у того ни была улыбка. Он может сделать вид, что ничего не заметил. Не то чтобы он хорошо разбирается в эмоциях окружающих в принципе; с эмоциональным интеллектом проблем у Джерри нет, но профессиональная деформация о себе дает знать.
Она же помогает Джерри невооруженным глазом видеть, что Кортни паршиво. Не физически: физическая боль выглядит по-другому. Морально.
Джерри не обязан с этим разбираться. Он может сделать вид, что ничего не заметил. Кортни не его пациент, не его друг, вообще никто ему, если подумать. Просто человек, которому он спас жизнь.
Просто тот, кто сейчас перед ним стоит, потому что он не смог послушаться своего инстинкта самосохранения и пройти мимо.
Просто тот, кто в воскресенье приехал в больницу, чтобы напомнить про звонок и выпивку.
Джерри его, черт возьми, не просил. Не приручал. Только в ответе за Кортни он чувствует себя все равно, несмотря на все "но", "не" и "просто".
Кажется, он все-таки не черствеет, раз не может просто так взять и отказать человеку, у которого такой… печальный вид.
— …я откровенно завидую вашей удачливости, мистер Кортни, — наконец говорит Джерри и качает головой. — Еще пара минут — и я уехал бы домой. Давайте только так, чтобы ничего крепкого. Мне еще дочку с утра забирать и отвозить в школу.
Про то, что Кортни и самому не стоит крепкое, Джерри умалчивает — как и про "недолго". Он честно собирается откланяться через где-то час: слишком плохо представляет, о чем они с Кортни будут говорить. А там, да, пицца, диван и Нетфликс. Из этого, чем бы оно ни было, все равно ничего не получится дальше разговора ни о чем за кружечкой пива, так что планы Джерри в собственной голове не отменяет. Просто откладывает.
— И, — вдруг спохватывается он, — вы, наверное, агент, а не мистер? Я что-то не подумал. Извините.

Джерри кивает. По паре пива, да. А потом пицца, диван и Нетфликс. И пораньше спать.
— Ближайший бар — идеально, — улыбается он. — Я знаю неплохое место, да, тут совсем недалеко.
"Том" вместо агента или даже мистера Кортни — тоже идеально. Джерри не хочется лишних церемоний. Если уж он идет пропустить с Кортни кружечку-другую, принося в жертву кусочек своего тихого одинокого вечера, то и общаться предпочтет без, да, расшаркиваний.
— И тогда меня можно просто Джерри.
На улице удивительно хорошо и свежо. Джерри вдыхает полной грудью, когда они выходят, будто пытается побыстрее избавиться от всего рабоче-больничного — даже воздуха. Несмотря на переход на имена, с Томом ему все еще неловко, а мастером светской болтовни ни о чем он не был никогда. Алкоголь, конечно, должен помочь обоим развязать языки, но до бара еще нужно дойти.
— От ее бабушки с дедушкой, которые милостиво забрали ее на выходные. Жена? — Джерри смотрит на Тома непонимающе, пока до него не доходит. — А. Нет. Я никогда не был женат, а мать Салли… если честно, это долгая история. Скажу только, что в ее школе меня знают достаточно хорошо, чтобы не смотреть как на кусок мяса.
Джерри хмыкает себе под нос. Он не скрывает своей ориентации, но, как правило, не считает необходимым сообщать о ней всем встречным, даже если этому конкретному встречному он спас жизнь. Опять же, Том был женат, дети у него — явно от жены, судя по тому, как он рассказывает. Может, Джерри ошибся. Может, Том только недавно все про себя понял, а детей назад уже не родить.
Слишком много вариантов. К счастью, слишком много думать об этом Джерри не нужно: они как раз доходят до бара. Или, вернее, ирландского паба.
— Добро пожаловать в McCoy's, Том, — сообщает он.
"McCoy's Bar" Джерри в свое время показали те самые коллеги. Небольшой ирландский паб в самом сердце Адской кухни никогда не был очень многолюдным или безумно дорогим; тут всегда можно и по паре стаканов хорошего крафта пропустить, и перекусить за нормальные человеческие деньги, и посмотреть какую-нибудь игру — или просто посидеть, наслаждаясь отличной музыкой. Их традиционно приветливо и быстро обслуживают. Пока они ждут свою выпивку, Джерри косится на запись какого-то из бейсбольных матчей, что идет по телевизору, и немного расслабляется. Хорошее место, хорошая компания и действительно хорошее пиво — не самая плохая альтернатива дивану и Нетфликсу.
— Вот сюда я обычно и хожу. — Джерри не добавляет "и если не в гей-бар" — это уже точно лишнее. — Коллеги показали. Замечательное место, согласись? О, спасибо.
Это — уже бармену, поставившему перед ними пиво. Джерри берет свой стакан, но пить не спешит. Произносить подобие тоста, правда, тоже.
Том его вытащил пить — Том пускай и придумывает, за что они пить будут.

— За здоровье, — эхом повторяет Джерри и делает пару глотков.
"McCoy's", как всегда, не подводит: пиво замечательное. Если бы на экране еще шел не бейсбол, а хотя бы что-то другое спортивное, было бы лучше. Правил этой игры Джерри никогда понять не мог, как ни старался.
От прикосновения колена к колену он чуть вздрагивает и ставит на место стакан чуть быстрее, чем стоило бы. К счастью, ничего не выливается. Джерри смотрит на Тома — и, кажется, тоже чуть дольше, чем положено бы по правилам приличия. А потом делает вид, что безумно заинтересован происходящим на бейсбольном поле.
Том наверняка задел его случайно. Стол довольно узкий, места под ним — не то чтобы много, а Джерри просто слишком давно не выныривал из работы и рутины. У Тома, опять же, когда-то была жена. Дети есть.
— Салли? Восемь, — отзывается он. — А твоим?
Разговоры о детях — безопасная тема, Джерри бы ее и дальше с удовольствием придерживался. Она отвлекает, в отличие от бейсбола, на котором Джерри никак не может сосредоточиться. Помогает не думать о том, что Том вообще-то чертовски в его вкусе. И повыше совсем чуть-чуть, и подтянутый, и привлекательный. И не мальчишка, что самое главное. Мальчишек в гей-барах в последнее время, на вкус Джерри, слишком много, так что и ходил он туда все меньше и меньше, а со всякими сервисами вроде Tinder сотрудничать так и не научился.
Не то чтобы ему было сильно нужно. По крайней мере, он думал, что было не сильно нужно, до сегодняшнего вечера.
До Тома, которого улыбка делает из просто привлекательного чертовски привлекательным. Джерри бы не смог не улыбнуться в ответ, даже если бы захотел.
— Действительно. И еще во славу фамилий, складывающися в Кортни Кокс. Нельзя просто так взять и не уважить актрису, игравшую в "Друзьях", — поддерживает он со смешком.
Том Кортни и Джерри Кокс. Расскажет кому — не поверят. Как будто мало Джерри шуточек про "Клинику", которые его преследуют чуть ли не дольше, чем с ним живет Салли. Удивительно, что Том по этому поводу ничего не сказал. Но и хорошо — тоже.
Джерри, все еще улыбаясь, поднимает свой стакан снова.
— За идиотские совпадения? — предлагает он.

Джерри глубокомысленно кивает.
— Да уж. Я заранее боюсь момента, когда Салли начнет меня стесняться. И так-то плохо представляю, как ее воспитывать, — слабо улыбается он.
Он правда плохо представляет. Взял же ее практически случайно, просто потому, что болела душа, а родителем вообще никогда становиться не собирался. Ему кажется, что он отчаянно с этим лажает. Вот и с Томом… Просто не смог пройти мимо. Просто влез под пули, чтобы тот не истек кровью практически у него на глазах. Просто не сумел отказать, когда увидел, что тому плохо.
— Уже Джерр? Мне кажется, мы уже на верном пути.
Он снова замирает от прикосновения. Колено Тома, прижимающееся к его собственному, чертовски его волнует; он быстро переводит взгляд на собственный стакан, облизывает губы, но боится нечаянно двинуть ногой, чтобы не спугнуть. Стоит Тому чуть убрать ногу, как он делает из своего стакана несколько почти жадных глотков.
Он не сразу соображает, что на тираду ненависти к бейсболу надо бы как-то отреагировать.
— Я, честно говоря, никогда даже правил не мог понять, — признается Джерри. — И тем более — за что им платят такие деньги. Я как-то тоже больше за футбол. Мы семьей иногда собираемся у телевизора поболеть за Giants. На стадионы не ходим, правда.
Джерри заминается, глядя на Тома, чье колено снова оказывается в опасной близости от его собственных. Ему кажется, что он буквально чувствует тепло чужого тела, хотя это совершенно невозможно. И чем дальше, тем яснее он осознает: все эти прикосновения — не случайность. Похоже, он в своих предположениях все-таки не ошибся. Это не сильно удивляет — гейдар у Джерри всегда работал неплохо, — скорее просто невовремя. У него уже дома намечено горячее свидание с телевизором и едой на дом. Том рушит все его стройные планы легким движением ноги.
— Дочка лучше дружит. Уже и художественную гимнастику попробовала, и на синхронное плавание просится. — Джерри говорит больше для того, чтобы говорить, а не таращиться. — Я сам только бегаю пару-тройку раз в неделю. Центральный парк от работы в двух шагах, грех не воспользоваться. А ты?
Том наверняка ходит в зал, работает со свободными весами. Джерри уверен: больно у него фигура хороша. Ну, насколько он помнит. Не то чтобы он сильно рассматривал, но Том ведь выглядел отлично даже в больничной робе, а такое мало кому под силу.
Джерри как бы невзначай касается его колена своим уже сам.

Джерри не отводит взгляда. Да, Том совершенно точно дотрагивался своим коленом до его не случайно, раз так смотрит после ответного прикосновения. Да, Джерри теперь совершенно точно уверен, что тот спал с мужчинами. И это, наверное, хорошо?
Наверное, да, потому что Джерри не может перестать думать о Томе в спортзале. В котором он, да, занимается. Возможно, с обнаженным торсом. Или как дергает с себя футболку после особенно горячего баскетбольного матча с коллегами…
Джерри прикусывает губу, отводит взгляд, пьет из своего стакана крупными, немного торопливыми глотками.
Наверное, все-таки это не хорошо. Том сделал ему предложение, от которого очень сложно отказаться, но если Джерри не откажется, то потеряет и пиццу, и Нетфликс. Ну ладно, пиццу они могут прихватить вместе с пивом, но вот Нетфликс — Нетфликс совершенно точно да.
Променяет на пиво и футбол. В пустой чужой квартире. В удивительно приятной компании. Вероятно, даже в кровати вместо дивана.
Джерри прикидывает и почти решает, что обмен, пожалуй, равноценный, но потом вспоминает, при каких обстоятельствах они с Томом познакомились. Пулевое ранение. Много крови. Он не помнит точной даты, но уверен, что это все было слишком недавно, чтобы у Тома все успело как следует зажить.
Осознание, черт побери, отрезвляет не хуже холодного душа.
Джерри еще немного тянет время тем, что приканчивает пиво в своем стакане и рассматривает остатки пены через прозрачные стеночки так, будто пытается найти в них истину.
— Это очень лестное предложение, Том, правда, — начинает он.
Ему действительно приятно: он себя не ощущает ни достаточно привлекательным после восьми часов рабочей смены, ни достаточно молодым, чтобы к нему так подкатывали. На памяти Джерри за последние годы такое — чуть ли не впервые. Не то чтобы он сильно заморачивался. Во-первых, маленькая дочка дома. Во-вторых, он при необходимости в состоянии был найти себе приключения на пятую точку сам. Но душу все равно греет.
Если бы только Том был совсем здоров.
— И я бы с удовольствием, но я беспокоюсь за твое ранение. — Джерри выразительно округляет глаза и чуть наклоняется вперед, ближе к Тому, понизив голос: — Что-то мне подсказывает, что сейчас активные физические упражнения тебе на пользу не пойдут.
Смысла ходить вокруг да около он не видит. Все-таки действительно не мальчики уже, чтобы отделываться сомнительными эвфемизмами и еще более сомнительными намеками.

Джерри не отводит взгляда.
Он не верит, что это было не завуалированное предложение переспать. Он прекрасно знает, как это работает. Это же универсальное "поехали ко мне", оно не может значить ничего другого.
Он откидывается на стуле, скрещивает руки на груди. Том, конечно, логичен донельзя. Против пива и футбола в более интимной обстановке Джерри, пожалуй, ничего не имеет, если это действительно будет без секса. То есть он-то бы не отказался, но здоровье Тома важнее его каких-то сиюминутно-эгоистичных желаний, какие бы тот шуточки ни шутил.
Джерри не усмехается в ответ. Смотрит снизу вверх, как бы невзначай проскальзывает взглядом по фигуре. Том все-таки на редкость хорош собой.
Джерри провожает его до выхода взглядом, лезет по карманам, чтобы наличкой наскрести за их два пива плюс чаевые. Он еще не уверен, что пойдет следом за Томом. Может, он отправится в мягкие объятия родного дивана и будет пялиться в зомбоящик, пока не уснет.
Но ведь он шел с Томом для того, чтобы его не оставлять в одиночестве, а их короткие посиделки вряд ли смогли исправить его настроение. Один и предлставленный самому себе Том может натворить дел. Поехать искать приключений себе на задницу и соблазнить свежее мясо, которое плевать бы хотело на его травму, например. Еще что-то такое же саморазрушительное.
Джерри не любит бросать дела на полпути. Особенно такие… интересные.
Он выходит из паба, не уверенный, что Том еще не уехал, но ему везет. Подойдя, он засовывает руки в карманы джинс.
— Я все еще не собираюсь с тобой спать сегодня, но против пива и футбола не имею ничего, — просто говорит он, как бы ни к кому не обращаясь. — К которым неплохо бы еще пиццу, кстати говоря.
Он косится на Тома и слабо улыбается. Повезло тому, что у него свободный вечер; да и Джерри, если так посмотреть, повезло. Особенно если получится провернуть все как надо с пиццей.
А Нетфликс и пустой дом никуда от него не денутся.

Джерри фыркает и качает головой, прежде чем влезть вслед за Томом в такси.
Во время поездки он говорит не то чтобы много — больше внимательно слушает и кивает, и надеется только, что Том не сочтет его невежливым. Но, кажется, нет; да и добираются они до места относительно скоро. Пока Том возится с пивом, Джерри уточняет по картам на всякий случай, сколько времени у него уйдет с утра добраться до госпиталя на такси, в уме добавляет несколько минут на доехать до родителей и оттуда — до школы Салли, и выставляет заранее будильник. Мало ли забудет на пьяную голову.
Квартира оказывается небольшой и относительно уютной. У Джерри, правда, остается смутное ощущение, что жить в ней постоянно Том не живет. Нет ни курток на вешалках в прихожей, ни снятых с полок и оставленных где попало книг, ни бардака из мелочей на полках. Не то чтобы Джерри это напрягает. Главное — что телефон действительно работает.
— Адрес точный скажи? — просит он у Тома, зажав трубку плечом, и повторяет для оператора.
Наконец Джерри тоже усаживается на диван, наклоняет голову туда-сюда, разминая уставшие плечи.
— Пиццу обещали через пятнадцать минут. — Он косится на Тома и следует его примеру, беря и себе банку. — Я плачу или?..
По телевизору идет соккер. Джерри не то чтобы возражает: соккер ему всяко импонирует больше бейсбола. Жалко, что не американский футбол. Не жалко, что не Нетфликс.
Джерри делает пару глотков и улыбается сам себе, поставив банку в руке на бедро. Пиво есть. Телевизор есть. Диван есть. Пицца тоже будет. Свидание выходит горячим и не с самим собой, даром что ничего не предвещало и ничем не закончится.
— Будешь смеяться, — говорит он, — но я сегодняшний свой вечер примерно так и представлял. Только с сериалами вместо футбола, у себя дома и без компании.
И добавляет, глядя на Тома прямо:
— Кажется, вышло даже лучше, чем я думал.

Джерри рассеянно улыбается, покосившись на Тома, и не убирает ногу. Делать с этим он ничего не собирается: здоровье Тома важнее всего остального. Он не может так рисковать.
— Не вопрос, — кивает Джерри. — Могу продиктовать, могу записать, если дашь твой телефон. Только лучше не цветы, а вино. И подъехать тоже можешь на всякий случай.
Он делает глоток, провожая Тома взглядом. Из оставленного телефона наверняка ничего не получится, Джерри уверен. Если бы они переспали — еще может быть, а так… Это сейчас Тому одиноко. Он поправится окончательно, выйдет на работу и забудет про Джерри. Это, конечно, грустно, но к лучшему. У Джерри все равно нет времени на что-то, напоминающее отношения. У него на себя-то время находится с трудом.
Пицца пахнет потрясающе. Джерри подается к столику, отставляя на него же банку с пивом. Том утаскивает самый вкусный с виду кусок. Это было бы почти возмутительно, если бы он моментально не предложил кусок обменять.
Джерри смотрит на него, моргает и смеется. Невозможно иначе, когда Том так улыбается. Не ответить на такой откровенный вызов — тоже. Он придвигается ближе, кладет руку Тому на колено, касается губами губ — сначала осторожно, потом чуть смелее. Потом прикрывает глаза.
Джерри не хочет отстраняться, но ему приходится. Он медленно выдыхает. Увлекаться им ни в коем случае нельзя. Тому сейчас противопоказаны активные физические упражнения. Да.
Зато он выиграл пиццу. Надо думать о пицце.
Джерри наклоняется сначала откусить, а потом уже отобрать. И, кажется, в процессе капает кетчупом себе на штаны. Ему почти все равно: пицца слишком хороша, компания и того лучше, а увидеться они вряд ли увидятся снова, так что и конфузиться не страшно. Он только фыркает и протягивает кусок Тому.
— Попробуй.
Джерри не жалко. Пиццы у них еще предостаточно, а вот шанс накормить с рук Тома ему может больше не представиться.
Хотя бы потому, что в другой момент он может не набраться смелости.

Джерри просыпается на диване. На чужой квартире и с Томом под боком. Полностью одетый: здоровье Тома для Джерри важнее любых развлечений, которые можно и отложить на потом. Пока он спешно вызывает такси и собирается, чтобы успеть добросить дочь до школы, он даже уверен, что не расстроится, что развлечения будут наверняка уже не с ним.
Но номер в телефон Тома Джерри все же забивает. На всякий случай.

Джеррри тонет в работе. Привычно, но с еще большей самоотдачей, чем раньше. Ему это нужно, иначе он слишком много думает и слишком ярко вспоминает — поцелуй, руку на бедре, которую Джерри потом накрыл своей, то, как трогательно Том уснул прямо у него на плече. Иногда ему кажется, что из этого могло бы что-то получиться, встреться они в других обстоятельствах. С Томом было уютно. Еще Том был чертовски привлекательным, и вспоминать о нем исключительно поцелуи и робкие прикосновения было практически кощунством.
Но ничего больше Джерри тогда не мог, ему бы совесть не позволила, так что теперь и ждать не ждет. Уверен, что уже ни звонка, ни прихода с букетом цветов, как Том грозился, не будет. Слишком много времени прошло и слишком мало в тот вечер произошло.
Он почти не жалеет. Ему по-прежнему некогда, он и так слишком часто оставляет Салли на нянечек. Да и номер у самого Тома он не взял, а пользоваться служебным положением и лезть в файлы, чтобы посмотреть, где тот на самом деле живет, Джерри считает неправильным.
Принципы, чтоб их.

День у Джерри — какой-то паршивый. Наперекосяк идет, кажется, все, что только может пойти не так, и на работе — тоже, и вдобавок под вечер у него еще и голова начинает болеть. Коллеги даже интересуются, не стоит ли ему дернуть сменщика и отправиться домой пораньше, но он отказывается наотрез. Так дела не делаются.
За полчаса до конца смены Джерри все же пользуется выдавшейся передышкой и идет к автомату с кофе, чтобы заполировать им таблетку ибупрофена. Кофе — такой же паршивый, как и день, но, в отличие от дня, привычный настолько, что Джерри иногда и сваренный в кофемашине кажется неправильным. Он делает несколько глотков, оглядывается по сторонам.
Сначала ему кажется, что у него от усталости начались галлюцинации. Потому что не может Том прямо сейчас стоять у стойки регистрации с бутылкой вина в руке. У него аж сердце начинает быстрее стучать. Он моргает несколько раз, но Том не исчезает, а медсестра как раз указывает в его сторону.
Джерри отлипает от стены, выпрямляется и идет навстречу первым, сжимая пластиковый стаканчик в одной руке, а другой пытаясь кое-как пригладить волосы.
— Тебе надо было позвонить сначала, — сообщает он первым делом, разулыбавшись. — Мне работать еще полчаса. То есть я рад тебя видеть, но вот с вином придется немного подождать.
Наверное, с интересным человеком надо разговаривать не так, но сил на расшаркивания у Джерри не хватает. Но он правда рад. Это за день первое по-настоящему хорошее, что с ним произошло.
И он изо всех сил надеется, что с этого момента будет только лучше.

Джерри в пару глотков допивает остававшийся у него кофе.
— Зависит от сюрприза, — отвечает он и добавляет, глядя Тому в глаза: — Этот — то, что доктор прописал.
На самом деле лучшего момента Том не мог бы выбрать, даже если бы старался — ну, если только не учитывать, что Джерри нужно провести на смене еще полчаса, за которые в реанимации может произойти все, что угодно. Домой он не хочет. Дома ждет Салли, а с ней… Джерри не хочет ее обманывать и говорить, что все хорошо, но и расстраивать ее не хочет тоже. Он вечно чувствует себя виноватым за то, что возвращается настолкьо измочаленным. Вино и Том должны помочь хотя бы раз, разнообразия ради, разорвать этот порочный круг.
Раз Том все-таки пришел.
Джерри окидывает его внимательным взглядом с ног до головы и на секунду прикусывает губу. Том все-таки на редкость хорош собой.
Опасно хорош.
— Я постараюсь, мистер Кортни, — важно сообщает Джерри, сминая пустой пластиковый стаканчик в руке, и снова улыбается. Он не может ничего обещать, но постараться — в его интересах.
Он еще какое-то время наблюдает за Томом, прежде чем развернуться и пойти в сторону своего кабинета, по пути выбросив стаканчик в урну около автомата.

Джерри не знает, ибупрофен его спасает или перспектива вечера в компании Тома и вина, но так или иначе, а голова через каких-то несколько минут проходит. Это удачно: оставшаяся ему работа, в основном бумажная, начинает спориться. Закончить вовремя Джерри не успевает все равно.
Он забегает в комнату отдыха и перехватывает кусок именинного торта мндсестры Джонс вместе с тарелкой и вилкой, с которым мчится к приемной.
Том все еще там. Слава богу.
— Прости, — говорит Джерри и сует ему в руки торт. — Это тебе. Еще пять минут — и я освобожусь, обещаю. Не уходи никуда.
И снова убегает, чтобы Том не успел вернуть еду или, чего доброго, послать Джерри подальше.
Он сам бы, возможно, уже послал.

Джерри возвращается уже переодевшийся, на ходу неловко пытаясь влезть в куртку. Он почти ждет, что не найдет на месте никакого Тома — только пустую тарелку и, если ему очень повезет, бутылку вина.
Но Том сидит. Ждет. Не ушел. Джерри от одного его вида снова тянет улыбаться.
— Извини еще раз, — повторяет он, изо всех сил делая вид, что не запутался в рукаве. — Работа.
Том, по идее, должен понимать. Это еще ерунда, это им, считай, повезло. Вот если бы Джерри застрял в операционной — никакого вечера у них бы не вышло.
— Я бы поехал к тебе снова, если ты не против. Ну, или решай сам. У меня дома дочь, так что не вариант, на все остальное я согласен.
Он не шутит. Он даже на клоповник бы согласился сейчас; все равно слишком умотан, чтобы обращать внимание на обстановку, и не останется на ночь — няне Салли тоже нужно когда-то спать. Да и Джерри не привереда. Ему главное — чтобы с Томом и вином.
Остальное как-нибудь приложится.

Джерри отвечает Тому озадаченным взглядом поверх машины, прежде чем сесть. С одной стороны — он не может остаться на ночь, и тратить лишнее время на готовку при таком раскладе немного глупо. С другой — это… свежо. Почти как поехать со взрослым мужиком к мужику на квартиру и не переспать. Или как явление взрослого мужика у него на работе с вином после такой поездки.
Том умеет удивлять.
— Знаешь, — задумчиво говорит наконец Джерри, когда и Том садится внутрь, — можно и приготовить.
Чем больше он об этом думает, тем больше ему на самом деле нравится. Домашней едой Джерри давненько не баловали. В принципе: Салли обычно готовит няня, его отец за плиту в последние годы встает все реже и реже, а то, что получается у матери-художницы, можно, конечно, назвать произведением искусства, но явно не кулинарного. Себе же что-то делать он обычно ленится. Времени нет.
На эти сложные пляски с Томом, если подумать, времени у него тоже нет. Но Джерри — Джерри слишком устал и задолбался, чтобы думать. Так что он просто пристегивает ремень безопасности и поуютнее откидывается на спинку сидения.
— Я бы даже сказал, что очень даже можно, — улыбается он. — Главное — что-нибудь простое. Чтобы недолго.

В квартире Джерри, которому выпала почетная миссия нести от машины вино, первым делом ставит бутылку на стол в гостиной, а потом уже идет на кухню, по пути засучивая рукава рубашки.
— Говори, чем помогать.
Настроен Джерри решительно. Он хочет уже побыстрее перейти к вину, которое не слишком хочет пить на голодный желудок. Ему было бы приятно, конечно, если бы Том сделал все сам, но в четыре руки они явно приготовят ужин быстрее. В самом крайнем случае, если Том будет настаивать, он намерен примоститься на ближайшем стуле и развлекать его хотя бы разговорами.
Что угодно, лишь бы не оставаться где-нибудь в гостиной наедине с собой, пока Том занят.

Джерри улыбается в ответ.
— Главное — чтобы не кого-нибудь, — шутит он. Не то чтобы у Джерри с этим тоже были большие проблемы. Зависит от того, для чего резать. Калечить ему клятва Гиппократа не дает. — Ножницы кухонные есть?
Он берет упаковки с овощами и их вскрывает, подтягивает к себе одну из досок. Посуды у Тома тут не то чтобы много. Либо дома он практически не готовит и не ест, либо действительно живет не тут. Джерри это не слишком смущает: если бы он имел такую возможность, он бы тоже себе завел подобие конспиративной квартиры. Намного удобнее было бы — с ребенком-то.
О причинах Тома он не думает. Главное — что у него нет кольца на правой руке. С женатым мужчиной Джерри спутываться бы не хотел. Ему и так хватает в жизни приключений.
— А что, у тебя какие-то особые отношения с вегетарианцами? — фыркает он и смотрит на овощи, часть которых он уже успел порезать. Иронично, на его взгляд. У него всегда было странное чувство юмора. — Большинство из них достаточно адекватны, к слову. Тебе, видно, не повезло столкнуться с меньшинством.
Он не слишком хочет говорить ни о вегетарианцах, ни о “комендантском часе”. Малодушная мысль позвонить матери и попросить ее приглядеть ночью за Салли у него в голове уже мелькала, но это нечестно по отношению к ребенку. Джерри лучше в следующий раз обо всем договорится заранее.
Если он будет, этот следующий раз.
Джерри не хочется думать, что его может не быть.
— Может, и мясо в духовку?
С мясом в духовке они смогут уйти в гостиную и пообщаться. Нагулять, так сказать, аппетит. Ему, правда, нагуливать нечего: его как раз начинает понемногу отпускать после тяжелого рабочего дня, и он бы съел абсолютно все съедобное, что ему бы сунули под нос.
— Впрочем, ладно, — добавляет Джерри с улыбкой. — Ты — шеф, а я не лезу. Только помогаю.