Билеты на спектакли, где играла Аманда, Ноэль могла брать просто так, и в этот раз, как и всегда, она от жадности взяла три прежде, чем поняла, что что делать с ними, толком и не знает. Идти ей было не с кем. Старые связи она почти не поддерживала: разговоры среди старых друзей крутили в основном вокруг свобод и технологий. От Ноэль ждали бы активной позиции, осведомленности, последних сетевых сплетен, а она не могла дать ни первого, ни второго, ни третьего. Хотя теперь она все чаще выбиралась в интернет, окрыленная тем фактом, что до сих пор никто не хватал ее за руку, а ребята из агентства временами даже прикрывали, понимая, что польза Ноэль как хакера может легко покрыть ее далеко не всегда удачные выступления в качестве секретарши. Но трепаться об этом налево и направо было бы просто глупо, а глупой Ноэль никогда не была. Потому вливаться в старую компанию она не торопилась, так, изредка давала о себе знать. Новыми же знакомствами со стороны обрасти она пока еще не успела, да и не очень-то старалась это изменить: ребят из "Котенка", сестры, офицера да регулярного общения с клиентами разного уровня странности ей вполне хватало для комфортного существования, по крайней мере, пока что.
В общем, сидеть бы ей в окружении двух пустых мест, мощной визуальной метафорой подчеркивая свою самодостаточность. Но повезло: Ноэль рискнула заговорить о мюзиклах и, увидев в глазах Ньютона и Бренди что-то такое, что говорило об их тайной - настолько, что, быть может, им самим неведомой - любви к такого рода развлечениям в общем и "Красавице и Чудовище" в частности, технично ударила по ним потоком аргументов и быстро всучила билеты.
Теперь она не была в театре одна, выглядела в окружении солидных людей в кои-то веки прилично - да что там, ради сестры Ноэль даже галстук-бабочку поцепила - и даже заглянула за кулисы, но, не увидев Аманду сразу, ретировалась обратно в зрительный зал, пожелав всем переломать ноги. Может, оно и к лучшему. Ноэль по театру не особо страдала и, хотя часто думала, что должна, вероятно, ощущать какую-то запредельную гордость, да и вообще выглядеть на всех спектаклях как папа Билли Эллиота в конце фильма, ничего такого она за собой никогда не замечала.
И все же хотя бы имитировать нечто подобное при посторонних она могла.
- Папа хотел, чтобы Аманда продолжила семейное дело, - поделилась Ноэль, наклонившись к Бренди. - Но да, знаешь, - она на миг оторвалась, заглянув в программку Ньютона, подсмотрела, за кого сегодня Аманда, и вернулась к Бренди, - она точно подсвечник лучший, чем наездница или тренер.

Отредактировано Noel Lingard (26.12.2015 19:23:44)

От чего не страдал Ньютон Уайт, так это от недостатка театра в жизни. Даже его мать устраивала пантомиму, когда беседовала с лоа. Можно сказать, Ньютон рос театралом. В зрелом возрасте пару ему составила императрица драмы всего Нью-Йорка. После её последних выступлений на сцене его жизни — неповторимых и незабываемых — самые захватывающие сцены триллеров казались Уайту пресными и пошловатыми.
Крышкой на этом ящике — или вишенкой на сливках, в зависимости от обстоятельств рассказа — была, разумеется, Хани. Но с ней всё было гораздо, гораздо проще, если говорить действительно о театре. К школьным постановкам Хани не нужно было относиться критически или в самом деле что-то анализировать ради ответа на вопрос: «ну как тебе?» Даже если Ньютон пытался, а это ему и в голову не приходило, у него бы ничего не вышло. Он просто не мог не улыбаться, когда дочь заламывала руки в свете софитов.
Домашние постановки тоже не оставляли его равнодушным. Но уже по другой причине.
С театром, который никак не связан с родственными узами, Ньютон был знаком не то, чтобы шапочно. Просто такие постановки Уайт тоже посещал для Хани и вместе с Хани. И потому в этот раз Ньютон всё время подспудно ожидал чего-то. Вместе Бренди и Ноэль с успехом переполняли энтузиазмом и интересом отрезок в три театральных кресла, Бренди прекрасно справлялась с постановкой Ньютона в моральный тупик неожиданными метаморфозами внешнего вида, но ему всё равно чего-то не хватало.
Возможно, ему в самом деле всего лишь давненько не хватало их семейных походов в театр. Но пока что это в голову деморализованному коленками Бренди Ньютону это пришло довольно поздно.
— Говоришь, это последняя постановка в этом году? — ни с того ни с сего подал голос Уайт, откладывая программку на подлокотник. В равновесии буклетик никак не хотел держаться, но Ньют не сдавался.

Спасение буклета пришло совершенно внезапно и исходило из рук завороженной происходящим Бренди. Она тоже смотрела мультик, причем совсем недавно, но об этом предпочла умолчать, и тоже помнила прекрасный роман подсвечника и метелки, который был самым горячим моментом во всем мультике. Если тут будет нечто подобное, да ещё с гендербендером, то она купит билет на следующее выступление и притащит сюда ещё и Ридли, пусть расширяет кругозор. К слову, последний умудрился каким-то чудом отвертеться от этого мероприятия, сославшись на невероятно срочные дела. Тафт могла спорить, что они все как одно будут проходить либо в кровати у него дома, либо прямо на диване в их офисе. Он вообще был крайне неразборчив в плане выбора места для отдыха!
- Раньше в театрах играли одни мужчины, теперь одни женщины, по крайней мере в школьных. Ты просто не видела, какие гендерные вакханалии происходили в школе для девочек, где я училась! Иисус у нас был миловидной китаянкой по имени Мей-мей, до сих пор не знаю, как монашки это допустили.
О, юность Тафт проходила в католической школе для девочек, именно этот факт послужил главной причиной ярого атеизма, которого она придерживалась сегодня. Но этот факт не имел никакого отношения к происходящему в зале.
Бренди ещё раз пробежала глазами по буклетику, никого из местных актеров она не знала, зато была знакома с работами режиссера. Люди продолжали подтягиваться маленькими унылыми группками, рассаживались по местам, кто-то притащил с собой попкорн и колу, явно не различая кино и театр. Зрителей было не так много, постановка явно не была хитом сезона и не обладала тем уровнем эпатажа, чтобы заинтересовать зажравшиеся толпы ньюйоркцев.
Бренни неловко поерзала на сиденье, оправила сбившуюся гармошкой юбку, впрочем, её милые коленки это никак не прикрыло. Ноэль продолжала втюхивать билеты со столь живым энтузиазмом, что впору было смутиться и отписать половину имущества театру, лишь бы она успокоилась. К счастью, у Тафт такового почти не было, так что чары Лингард не действовали.
- Если тут будет поцелуй между метелкой и подсвечником, то я прикуплю парочку дополнительных билетов, - усмехнулась она, когда свет в зале начал потухать, а шумы (в теории) стихать.